Оцинкован целый мир цинизмом,
Обесценен рубль, как стихи.
Блеет бес, болеет век нацизмом,
Лица улиц хмуры, дни глухи.
Не робей, смешай питьё от страха –
Молоко и чай, как день и ночь.
На краю безудержного краха
Постояв, пойди от грани прочь
В глушь деревни, где на дали глядя,
Вмиг отвыкнешь плакать и болеть.
Где тебя – поэта ждут тетради,
Старый стул и лампа на столе.
На печи, на самой верхотуре
Отлежишься, крыльями шурша –
При такой живой температуре
От всего врачуется душа.
И, вобрав тепло и тишь селенья,
Светлячком вернёшься в город тьмы,
Чтобы светом и стихотвореньем
Разогнать уныния дымы.
***
Как живётся? Что тебе ответить...
Потихоньку, бедам всем назло.
Год, как мамы нет на белом свете,
Все дорожки в жизни развезло.
Ныне в мире ветер револьверный,
Неспокойно, бес кружит войной.
Ничего. Когда шагаешь верно,
Всё плохое где-то за спиной.
Одолели хамы да ухабы,
Слово - власть рифмуется лишь с - красть.
Может быть, они устанут хапать,
Чтоб и нам жилось на свете всласть.
Чёрт честней чиновника любого.
Видит Боже, вон, как свет дрожит...
Скоро праздник. Каждый год по новой
Тянем к Богу жилистую жизнь.
-
-
Невесомо и чешуекрыло
Походила в мире суеты.
Многим людям душу я открыла,
Может быть, осудят с высоты.
Давит город железобетоном.
Заскучала по теплу избы.
Увязался следом пёс бездомный,
С ним шагаем в сторону зимы.
Вот автобус. У окошка села.
Будем дома с пёсиком к семи.
С непревычки тонет оробело
В снежном море новый друг семьи.
Завтра праздник в окна постучится.
Крикну в небо: "Птица, залетай!".
Я сама немного тоже птица.
Ото всех отбилась групп и стай.
-
