В людские реки входят раз за разом —
круговорот рутины объясним.
Прими меня, холодный общий разум,
искусственный, как город-побратим.
Я буду в косяке летучей рыбой,
но не покину вязкую среду.
Потреба разделяет нас по трибам,
с потоком я теку, плыву.
... Иду,
ещё не обособившись, но всё же
свою непринадлежность осознав
к толпе чужих, ненужных, непохожих.
В нечистых лужах мается весна,
а дворники в жилетах цвета фанты
метут её без жалости туда,
где спят на трубах пьяные атланты,
где плещется протухшая вода,
забывшая дорогу к вечной Лете.
Всему свой соразмерный малый срок.
В пределах неохваченного сетью
укрылся неуверенный божок,
поэтому звонки давно излишни
(и были изначально ни к чему).
Изыди вон, немой неблизкий ближний,
вернись в свою настывшую тюрьму.
... Откинувшись на спинку полукресла,
мир созерцать куда удобней.
Кофе
исходит паром.
Время ждёт.
А если
привидится в толпе знакомый профиль,
и ретивое вздрогнет горячо,
чтоб тут же оборваться в темь колодца —
так плюну через левое плечо,
что юркий чёрт навряд ли увернётся.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.