***Вот вам и Пенза! Увы, подтверждается главная тенденция путинской эпохи: каждый последующий год хуже предыдущего. Похоже, канули в Лету относительно мягкие репрессии, уступив место новым, более людоедским и чудовищным по своей несправедливости расправам над теми, кто критикует власть. Режим, образно говоря, ЗВЕРЕЕТ! Печальным первооткрывателем наступившей «эпохи жестокости» можно условно назвать блогера Синицу, осужденного на 5 лет за… ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ. Ни один суд в мире (кроме, пожалуй, С. Корейского) даже НЕ ПОСМЕЛ БЫ рассматривать эту чушь. До рассмотрения в заседании в любом настоящем «храме правосудия» такие материалы просто бы не дошли. Они с негодованием были бы «завернуты» еще на дальних подступах к суду, потому что больные фантазии и паранойяльные завихрения — не предмет судебного следствия, извините, с этим надо уже к доктору. Еще более чудовищным оказался приговор ростовского «правосудия», который иначе как блатным термином «беспредел» назвать более никак нельзя: 6,5 лет колонии СТРОГО РЕЖИМА за мирные одиночные пикеты, которые вообще может проводить кто хочет и когда хочет: закон РФ не предусматривает в этом случае никакого согласования с властями, даже уведомления!
1)Режим переходит к новому качеству политических расправ: к более жестоким, бессмысленным и нарочито публичным. Главная цель — посеять ужас, подавить волю к любому сопротивлению (кстати, звучит странно, но террористы преследуют именно такие же цели). Утешает только одно: долго такая политика продолжаться не может. Как говорили великие, когда в тюрьмах образуется большая концентрация политических узников и известных в стране людей — держава рушится. Именно поэтому я очень надеюсь, что даже в самом худшем случае сроки пензенских узников не окажутся слишком долгими. Оригинал Василий Куксов, фигурант дела «Сети»: Мою жизнь растоптали — Я начну с того, что я бы хотел поблагодарить и благодарю всех участников процесса, и тех, кто присутствовал на наших заседаниях, слушателей, наших защитников, подсудимых и уважаемый суд. Я хотел бы отдельно поблагодарить суд за то, что процесс сделали открытым. Это дало возможность увидеть все многим людям, кому небезразлична наша судьба. Эта мысль меня согревает. Также согревает мысль, что я не забыт до сих пор, и, надеюсь, никогда не буду забыт своими родителями, супругой, друзьями. Хотел бы отдельно поблагодарить свою маму и отца. Мама у меня сама кротость, скромность, отец правдоруб, наверно я взял от них эти качества. Отдельно хотел бы поблагодарить СМИ, потому что они освещают наше дело. Я благодарен, что хотя бы наше дело освещено, а сколько таких — возможно сотни и тысячи тех, кого возможно уже осудили, а про них никто и не вспомнит. Мы с подсудимыми и с адвокатами прошли долгий путь, было много всего, начиная с… Разные сложности были, мы с ребятами и не знакомы были, кроме Ильи я никого не знал. Но я очень рад, что мы подружились. Всех подсудимых, как я понял за время судов, так как до этого мы практически не общались, объединяет, что мы все верим в добро и что-то лучшее. Это по-разному можно назвать, вегетарианство, антифашизм, мы схожи в этом. Мне жаль, что я не знал их раньше даже. Огромное уважение у меня, конечно, к Илье Шакурскому, очень приятно, что в такую минуту есть такой крепкий друг и товарищ рядом, но лучше бы он находился дома. Я до последнего времени надеялся, что сторона обвинения откажется от такого обвинения, возвратит дело на доследование, что-то изменится. Я до сих пор верю, что может быть что-то изменится, здравый смысл во всем этом возобладает. Я хочу сказать, что в общем мне не о чем жалеть. Многие говорят, знал бы где упадешь, — соломку бы постелил. А я бы не подстелил никакую соломку. Я не жалею о дружбе с Ильей, о своих жизненных принципах, в которые я верю. Ведь судя по нашему процессу, упасть можно везде, даже абсолютно ничего для этого не делая, поэтому непонятно, куда нужно стелить эту соломку. Чего-то плохого я не делал. Покажите мне того человека, которому хоть кто-то из нас причинил зло. Вот Илья правильно сказал, у него возникает вопрос, — за что? Меня тоже волнует этот вопрос, и постоянно этот вопрос возникает, когда сидишь уже третий год, разбираешься в этих бумагах, что-то выписываешь, отмечаешь и думаешь, — вот зачем мне все это надо? То есть просто ни за что взяли, посадили, сказали, — вот тебе 39 томов, сиди с ними и разбирайся.
Еще конечно пару слов вообще про обвинение. Тысячу раз говорили, что абсурдно и так далее, но ведь это просто невозможно. Даже то, в чем нас обвиняют просто невозможно. Ну это как, — всемером какие-то перевороты. Я не могу этого понять… Это все равно, что найти группу грабителей, которые хотели ограбить банк с помощью телефона. И все равно мы третий год здесь, никого это не волнует. Закон должен защищать человека, поддерживать принцип справедливости, правду, в конце-концов, мораль. А какая мораль по поводу того же Зорина, в чем тут мораль? Человек оговорил друзей, и ему за это свобода. Ну как же… Нас с детства учат доброте, дружбе. Кому эти сказки добрые пишут, книги, потом просто вот так… Показательное поощрение, что Зорин так поступил — он молодец, а кто остался на своем, кто с самого начала говорит правду — тот сидит. Страдаем не только мы, не только я боюсь, что меня осудят, дадут мне большой срок. Да, конечно, я этого боюсь, не скрываю. Но ведь действительно страдают не только семь человек, — страдает вся наша семья. Я уже начал говорить про смысл правосудия, я не особо владею юридическими терминами. Но вот что от меня хотят? Я об этом думаю постоянно. Тюрьма, как написано в законодательстве, должна исправлять человека. Что еще во мне должно исправиться? Был я антифашистом, я и сейчас антифашист. Кем я должен стать, фашистом? Занимался я любительским спортом. А сейчас превратился в скелет, потерял здоровье. Какой прок, для кого это нужно? Итак уже все настрадались. То, что произошло, уже имеет необратимые последствия. Заключение повлияло на наше здоровье, психику родственников, моя семья разрушена. С этим заболеванием я теперь просто изгой. Даже если я выйду из тюрьмы, как я пойду в гости к друзьям, у которых уже дети маленькие? Все от меня будут только сторониться. Ради чего все это? Чтобы кто-то получил свои награды, премии?
По поводу того, что вообще осталось. Если честно, эти цифры опять же, меня они поразили. Я просто не знаю, куда потом возвращаться. Мою жизнь растоптали, из-за этого ломать еще и жизнь супруги я не хочу. Родители у меня пожилые люди, им по 60, то есть куда мне потом? Возвращаются туда, где ждут. Получается, что и возвращаться будет некуда. Наверно, на этой печальной ноте я и закончу. Оригинал 07:41 , 16 февраля 2020 Вот тут этот документ, прочтите целиком, — это мучительно, но обязательно нужно. Коротко говоря, Смирнов, изучив дело Пчелинцева, установил, что расследование фактически не проводилось никак. Никто не пытался провести серьезные медицинские экспертизы, никто не искал следов крови Пчелинцева там, где, по его сообщениям, его пытали, никто не предпринял никаких усилий к тому, чтобы установить личности участников пыток, и наконец, никто не поинтересовался никакими видеозаписями, — хотя СИЗО буквально утыкан камерами внутреннего наблюдения… И вот сегодня — своеобразный ответ. Два негодяя — один на постоянном кремлевском жалованье, другой на поденной оплате за мелкие грязные услуги, — Владимир Соловьев и Олег Лурье вытащили на поверхность старую ложь, опубликованную НТВ еще в апреле 2018 года. Тогда в фильме «Опасная сеть» из рубрики «ЧП. Расследование» появилась видеозапись из камеры Дмитрия Пчелинцева, где он вскрывает себе вены осколком крышки от фаянсового унитазного бачка. Это была попытка самоубийства, на которую пошел Пчелинцев на следующий день после пыток. Свидетельства этой попытки самоубийства есть в его деле, и она подробно обсуждалась в суде. Человек, только что подвергнутый адским мучениям — с проводами и динамомашиной, с ломающимися зубами, с кляпом, порвавшим ему язык, с разодранными коленями, со связанными скотчем руками и ногами и с битьем головой о стену,— в ужасе и отчаянии вскрыл себе вены, изрезал себе горло и лицо, а потом упал в обморок. А лжецы с НТВ, а теперь вслед за ними и мерзавцы Лурье с Соловьевым, хладнокровно комментируют это таким образом, что на этих кадрах — момент, когда Пчелинцев будто бы имитировал следы от пыток.
Поглядите сами (начиная примерно с 18:05) Скотина Лурье об этих кадрах пишет сегодня: Но вот что на самом деле важно: это та самая запись, о которой следствие впоследствии утверждало, будто ее не существует в природе. Стерта, исчезла, не нашлась. И суд, вынося дикий приговор, исходил из того, что никаких пыток не было — и нет никаких следов их. В мае 2019 года Дмитрий Пчелинцев, выступая на заседании Поволжского окружного военного суда в Пензе, рассказал, как следователь Меркушев опрашивал его по жалобе на пытки (цитирую по «Медиазоне»):
Однажды, когда Соловьева с Лурье заведут в их камеру — а это обязательно случится — они поспорят о том, кому достанется верхний, а кому нижний этаж вот этих вот самых этих нар у правой стенки. И пожалуются начальству, что у бачка их унитаза почему-то разбита крышка. © Copyright: Василий Корепанов007, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике: |
