Вчера у Лидии Сергеевны Ольга Блинова
Вчера у Лидии Сергеевны Ольга Блинова
Мне позвонил ее сын в восемь вечера:
– Оля, приходите. Голос ЛС вдалеке: а то я завтра могу в госпиталь лечь.
– Буду через 20 минут.
Она лежала. Я села на койку рядом. Не видела ее с начала лета. Вид далеко не лучший.
Как при этом держится… книги справа и слева. С юмором сообщила, что сегодня ее из ванны вытащили внук и сын. Сама не смогла.
- Зато хорошо помылась.
Отекшая – чего не было раньше. Лицо – в пределах нормы. Посмотрев на свою руку:
- А, уже спал отек. Но тут же будет снова…
Потом читала мне стихи – и в том числе о том, что сама к себе уже питает неприязнь – и я пойму безмолвно… потому что уже тоже начались возрастные штуки – сколь долго ни будешь молодой, какая б ни была генетика.
Ее генетика великолепна. Ей 91. Днями ушел ее брат в 99. В том и другом случае памяти и написанному позавидовать, если поймешь.
Я понимаю.
Слушала ее стихи последнего периода почти без дыхания.
- Я только Вам это прочла. Больше никто не слышал.
- ЛС, ну дайте мне хоть на день эту тетрадку. Наберу на компе и отдам завтра же, это не должно пропасть.
- Нет. Там есть о Сереже.
Сережа – ее первый сын, скончавшийся подростком, крест ее совести на всю жизнь.
- Ну сделайте закладки, не буду читать другого, наберу только эти.
- Нет. Спасибо Вам, что Вы послушали.
Через паузу:
- Когда надеешься на хорошее, получается наоборот… Не надеялась, что мои стихи Вам понравятся.
- ЛС, они замечательны. Да у Вас вообще плохих нет.
И, чтобы она поверила:
- Только в одном конец слабоват.
Оживление:
- А что же Вы не сказали?
- Не хотела перебивать.
- Передайте НКо спасибо за тот вечер в ее доме. Игорю Кедо тоже, красивый человек, и стихи у него хорошие.
…Похоже, тот вечер-экспромт, когда мы с Надей уговорили ее поехать с нами – единственное хорошее, что у нее было – за год? Больше?
Таких, как она, больше нет и не будет. Так жить поэзией – нет другого человека в моей жизни – я жила поэзией только в юности. Ее память… ее способность по ходу разговора рифмовать – создавать двустишие прямо из ритма и рифм разговора. Тут же, на глазах.
Она поднималась с подушки, взбивая ее под собой – я даже не предлагала помочь, знала, что она не выносит помощи, пока может сама – снова смотрела в свою тетрадку и читала мне… я понимала, почему она меня вызвала. Только иногда спрашивала: эти стихи есть у ВА? – Эти есть. А эти читаю только Вам.
И у меня вставали перед глазами образы: звезд - каждая яркая, а небо темно все равно… личностей, которые уйдут в эту темноту неба – но все-таки неба… мгновенный слепок жизни страны – как всегда у ЛС, афористичность и боль… мгновенные переходы от самых высоких вершин к конкретике – ее юмор.
Ее свойство включиться в жизнь – общих знакомых – и
выдать немедленно главное. Говорили о Ведьминой, ее верности памяти Бориса. Говорили о Наде – ЛС часто со мной говорила о ней.
Несколько лет назад я спросила:
- ЛС, а каким был Ваш муж?
- Без особого интеллекта. Но жили в согласии.
И теперь, словно вспомнив тот разговор:
- Надя своего мужа любит. И он ее тоже.
И, - приподнявшись с подушки, снова смотрит в свою записную книгу, и снова читает, и только первую строку по тетради, остальное – поверх, наизусть, упрямо – даже сейчас тренируя свою феноменальную память:
- «Был ли счастлив ты в жизни земной?»
- Наде нравятся мои стихи – те, что ей близки. Но за ту статью* я ей благодарна, пусть там все преувеличено, но Борису (брату) понравилось, он сказал – такое в крупных журналах надо печатать.
Борис Сергеевич, ушедший на днях, большой ученый, до конца сохранял ясность ума.
Ее свойство помнить даже стихи кого-то из посадских поэтов – раз легло близко, значит надо запомнить.
Ее свойство не терять интереса к жизни.
Ее достоинство – сквозь то, что выдала ей судьба, сквозь невнимание близких.
- Оля, расскажите о дочке и внучке.
Кратко рассказываю: была только что у них, все не очень, опять нужна я.
- Вам предстоит еще с ними хлебнуть… это несправедливо. Вам и так досталось, а Вы свободный человек.
Более точно не смог бы сказать никто.
Удивляюсь, почему она не спрашивает о прочем. Удивляться нечему: ВА уже успел принести ей распечатку рассказа о моем лете.
- Оля, это эскиз. – Знаю. – А вот то, что Вы написали весной о станции Тайга – это закончено. – Знаю.
После паузы (уже почти десять вечера, и вижу, что устала не она, а я – вот так, наверно, уставали мои друзья от уровня общения, от немыслимой концентрации…)
- ЛС, мне пора.
- Посидите еще.
- Не засну потом, если не лягу через полчаса.
Все равно не спала полночи. Вспоминала историю нашей дружбы. Пыталась справиться с этим симбиозом: восхищения ею и стыда за себя. Более тридцати лет разницы. Могла бы хотя бы чаще водить ее гулять – а выходило, как обида Ахматовой на Берггольц – «со мной встретиться некогда, потому что есть выпить».
Вспоминала ее отзыв о моем: - Олечка, как Вам могут нравиться мои стихи после Ваших? – У Вас гармония, ЛС.
И ведь ей нравились, помимо прочих, традиционных, самые по форме необычные мои штуки – потому что... потому что она, все подобное помнила и все понимала.
Таких, как она, больше не будет.
20.09.13
* - эссе Надежды Коган о творчестве Лидии Сергеевны:
http://www.stihi.ru/2002/06/12-261
Другие статьи в литературном дневнике:
