далекогорячее молоко и подкрашенный ментолом никотин. дрожь, боль в пальцах. мороз. свернуть с дороги и пойти через поле, по колено в снегу, отсчитывая вслух "рраз-два-три-четыре", лишая себя мыслей, чтобы не задохнуться от холода. - шестнадцать лет... но как же ты собираешься получать паспорт? так называемая любовь женщин ко мне напоминает простуду. имеет свой пик, проходит достаточно быстро, оставляя после себя лишь легкое недомогание, которое, тем не менее, мешает жить достаточно, чтобы обвинить меня во всех бедах. это потому что я остаюсь в полной латентности. это потому что меня легко задеть и взбесить. - ты знаешь, тебя здесь с юлей спутали. то ли мне хочется пить, то ли мне хочется вина. то ли мне хочется спать, то ли кого-то снять. раздевают меня глазами, топят меня в слезах. прозрачная литровая чашка и немного остывшего молока на дне. вся мебель, потолок, пол и стены мягко движутся, как будто я умудряюсь оставаться на одном месте в поезде, который едет. поезда отбивают ритм. сбрасывают с верхних полок. суют в руки чужие вещи. вливают спиртное. ржут безымянными ****ями. старый полустанок, отделан в барокко. вишен не хотите? почти девочка. если Коля = Юля, то я наверное = Дария. ЙЕЕЕЕ!!! У МЕНЯ ЕСТЬ СЕСТРА-БЛИЗНЕЦ! куда я лезу. не приближаться к людям. verboten. это могло бы быть когда-то... когда я падал в обморок от чужого танго.
когда-то мне тоже не могли объяснить кое-что. надо признать, я до сих пор им не верю. потому что они пытались рассказать сумасшедшему, что он сумасшедший. все равно что рассказывать дебилу - ты дебил. ты не можешь увидеть со стороны котел, в котором тебя варят. на данном этапе я завершаю цикл исследований и печальных попыток опровергнуть чужие иллюзии. потому что рассказывать кому-то про котел, в котором он варится - впустую тратить слова. уши залиты бульоном. зачем я пытался вообще опровергать? не знаю. я пожизненно принимаю все слишком близко к сердцу. правда, все меньше и меньше. лет пять назад сейчас я продолжал бы еще яростнее суетливо бегать вокруг чужого котла, незаметно для себя лишь подбрасывая туда морковки. я не буду злорадно ухмыляясь называть имена всех остальных и говорить что это тоже я, в то время как совсем не я. я совсем один, меня покинула даже способность защищаться этим способом. в последние два месяца я играю только в шахматы, у меня даже на фортепиано не выходит. а я вчера слушал военный марш Шуберта и адски завидовал тому, кто играет. все это не_хорошо. с ударением на "не". просто... в отличие от кошки, у Юли не черные волосы... а люди и не заметили. черно-белые фотографии. там слишком темно, а они делают выводы. уж я-то хорошо знаю, как оба выглядят. это не он заведующий всем. просто никто об этом не догадывается. я снова хочу вернуться в засаду и наблюдать оттуда в бинокль, но я, кажется, потерял свой бинокль. а в засаду, собственно, попала граната. завтра я нажрусь. где-нибудь в другой квартире. а потом в доску пьян уйду один оттуда, приду сюда и расплачусь. когда они насмотрятся на меня всегда говорят чтобы я уходил. и я не вижу причин для смеха. да, теперь я обращаюсь конкретно, потому что я полупьян и бедняга франц тоже не видит причин для смеха. а еще я в детстве мне случилось довести себя до такого состояния, что мне вызывали скорую чтобы вмазать меня димедролом чтобы я перестал плакать. а все оттого что меня мальчики на улице обозвали предателем. безответственно обозвали, меня просто за день до того на улицу не выпустили, вот меня и не было. и они понимали что этого события для такого слова недостаточно, просто они хотели чтобы я от них отстал. система моих приоритетов отличалась от их систем слишком сильно, я ведь даже в садик не ходил и слишком рано начал читать. © Copyright: Рэд Рэйджер, 2007.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
