Рецензия-эссеРецензия-эссе на работу Н. Шлемовой "ЭСТЕТИКА ТРАНСЦЕНДЕНТНОГО В ТВОРЧЕСТВЕ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ". Часть первая «Есть в стихах, кроме всего (а его много), что можно учесть, – неучтимое. Оно-то и есть стихи», – Как и каким образом появляется поэтическая аура, где ее корни, куда она влечет, уводит, о чем пытается поведать умеющему уловить ее надсловесность, ускользающую от неверного, неточного прикосновения тонких психических энергий читателя-сотворца, раскрывающегося навстречу и раскрывающего мыслеобразы, мыслефоры ритмически организованного, гармонизированного текста? «Гармония поэтическая – это факт сопряжения жизни видимой и Невидимой», – пишет Н. Шлемова. М. Цветаева сама о себе писала, что ее единсвенная задача услышать и дослушать, т. е. перевести ангельский язык на земной. Н. Шлемова в своей работе исследует трансцендентность в творчестве М. Цветаевой, ее поэтическую гармонию, метаэстетику, заэмпирическую сущность искусства. На этом уровне исследования, необходимо слияние с сутью, сущностью исследуемого материала, проникновение в его, как внутренние подземные глубины, так и в надсущностную сферу, сделав вещь, предмет исследования интуитивно близким, своим, погрузив в себя и погружаясь ответно в саму плоть стиха, поэтическую душу носителя творения. При максимальном приближении к сверх-смыслу стиха, входя, вчувствовываясь в его ауру, в его надстихотворную «неучтимость», есть опасность эту «неучтимость» соотнести со своим личностно-чувственным состоянием восприятия. Этот уровень «вчувствования» вполне естественным образом, может меняться в зависимости от определенного, именно в данный момент, психо-физического состояния воспринимающего: одно и то же произведение искусства в разные временные отрезки по-разному воздействует, – почему мы и возвращаемся к ним, с каждым разом открывая новое и новое, при постоянной фиксированной форме (стих, картина, музыкальное произведение…). В Поэзии это неуловимое, «неучтимое» присутствует, но воспринимается с различной мерой глубины (зависимость от индивидуума), культурного опыта, различным вызовом ассоциативно-смысловых связей, степенью эмоционально-интеллектуального отклика, что, в свою очередь, указывает на необъятность надстихотворных связей, при входе в эмоциональный интервал которых, Творение через себя, свой опыт, свою планетарность – путь самораскрытия, что является основным двигателем самопознания, основным стимулом, всесильным и обольстительным притяжением. Необъятное – не объять. Понимая это, Н. Шлемова ограничивает себя рамками в которые пытается уловить необъятность цветаевского надстихового пространства, определяя сферу своего исследования основными направлениями от «становления поэтики в творчестве М. Цветаевой, интерпретации «Поэмы Воздуха», полярности гармонии в цветаевской поэтике, переходя к метафизике стиха, его заэмпирической сущности. Чтобы подняться, взлететь в «над», надо оттолкнуться. В данном случае – от плоти самой вещи стиха, его поэтической явленной реальности. Н. Шлемова говорит: « Мысль – это сам Свет. Мыслью очищается пространство вокруг нас. Мысль есть клише плотных форм в Тонком Мире». Человек производя мысли (мысля), творит вокруг себя пространство, свое настоящее и будущее, извлекая его из прошлого. Но даже зная это, продолжает утверждать негатив, т.к. боль и страдание задерживаются в его памяти в большей степени, нежели моменты радости, удачи, счастья. В этом таится своеобразная загадка бытия и, если посмотреть на этот устойчивый феномен с физиологической точки зрения, то опыт отрицательных эмоций указывает нам на необходимость избегать в дальнейшем подобных повторов. По сути своей, человек стремится к положительным эмоциям, но мысли приходят и уходят, если не фиксируются, а когда другими фиксируются (философами, поэтами, писателями), не всегда трансформируются в свои. Как говорится, чужой опыт не учит, хотя всем известно: бытие познается, делается доступным для других благодаря языку и посредством языка. Сознание человека обусловливается всем спектром виденного, слышанного, читаемого. Все вместе взятое формирует, то или иное представление о среде пребывания, мире вещей, мире идей и последние играют далеко не второстепенную роль в модуляции действий и отношений, в той или иной степени корректности, на какую способно услужливое воображение в меру его развития, сигнальных предпосылок, опыта, норм общежития в данной среде, социуме. Язык – основа человеческого взаимоотношения, взаимопонимания и взаимодействия с себе подобным и от того каким мы языком говорим зависит наше будущее. Мы состоим из того, что едим (физический уровень) и из того, что читаем, слышим, смотрим, с кем общаемся (духовный уровень). Не секрет, что «правду» жизни нужно преподносить сообразно выработанным культурным традициям общества. Язык является не только коммуникативным средством, но основным хранилищем смысло-образной символической системы культурно-знакового пласта цивилизации. Поэтические тексты, составленные (диктуемые), представляют особую ценность как результат высшей психической деятельности человека, каждый раз являясь (проявляясь) из неявленного и становясь «вещью», начинают работать на будущее, неприметно и неизбежно изменяя его, ибо каждый крупный поэт и писатель, усваивая и обобщая предыдущий опыт, привносит свое видение, свою константу, отражающую личностный и надличностный взгляд (поэт не только слуга языка, его орудие /И.Бродский/, но и, по выражению М. Цветаевой – секретарь высших сил). Иосиф Бродский писал, что впасть в зависимость от языка – это и есть писательство любого уровня. Поэт впадает и в зависимость от ритма, являющегося космическим началом и, тем самым, его по праву можно назвать проводником иных миров. © Copyright: Тамара Квитко, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
