А.П. Чехову не спалось. Судьба закинула его в далёкий уральский город, который оказался на дороге его странствия на Сахалин.
Антон Павлович уж был не рад путешествию, но терпел изо всех сил.
Полдня провёл в гостинице на Покровском проспекте, потом купил несколько каменных вещиц: печатку и брошку из горного хрусталя и пообедал каким-то жёстким мясом без шампанского.
В номере дуло и скребло.
Он обратил внимание на портрет, висевший почему-то вместо иконы в правом переднем углу залы. Портрет, в редкой для того края технике – рембрандовской светотени, изображал молодого человека с вдохновенным выражением лица и странным украшением.
Антон Павлович подумал: первый раз вижу, чтобы орден Андрея Первозванного носили на лбу, но бывает, наверное...
Как-то незаметно сгустилась ночь.
Чехов задумчиво смотрел на готовую оторваться пуговицу и вдруг бросил взгляд на портрет.
Ему показалось, что молодой человек улыбается и хочет ему предложить папироску. Или какое-то редкое удовольствие. Или совершить неблагонадёжный поступок, а потом раскаяться.
- Вы кто будете? – спросил Чехов у неизвестного портрета.
- А Вы? – спросил портрет.
- А Вы, как будто, не знаете?
- Да, я с почтением...но нет, в первый раз вижу Вас здесь...
- А я здесь и не бывал... А нельзя ли про Вас узнать что-нибудь... я – писатель, любопытствую... всякие интересные штуки смотрю... Таких лиц не видывал. Вы не из ссыльных поляков будете?
- Нет, я китаец.
- А где коса?
- (человек на портрете поворачивается спиной) А вот коса!
- Точно! Ну, тогда расскажите, как Вы сюда попали.
- О! Это удивительная история. Я ведь сюда попал не по своей воле. Меня, знаете, привезли и оставили.
- Это как?
- Да я – жертва искусства...
- Ну, не говорите! Здесь уже есть одна жертва искусства – Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк...
- Антон Павлович! Купите мой портрет. Я в Москву хочу. Мне этот тёмный город осто... (ну, сами понимаете)...
- Дорогой, так я на Сахалин еду!
- Что же мне тогда делать?
- Послушайте, Вы мне очень нравитесь... Чем я могу Вам помочь?
- Вы можете меня... полюбить...
- Это как? Это же... ненормальство какое-то!
- Ну, почему же... Печатают же в журналах Ваши фотографии, есть которые-то барышни... влюбляются...
- Да Бог с Вами, не нужны мне эти грёзы любви. Сыт по горло.
- А мне нужны? Висеть в гостинице, все смотрят, кому надо, кому не надо...
- (Чехов самому себе): Хорош портрет-то, очень хорош...
Изображение на портрете подёргивается рябью, голос начинает завывать вместе с ветром: ой и ёёё! ой и ёёё!
Молодой человек протягивает руки из портрета и обнимает Антона Павловича. И уже собирается серьёзно поцеловать великого русского писателя, но тот просыпается в поту, садится на кровати и, шаря голой ногой в поисках тапки, пытается вспомнить, зачем ему понадобился какой-то остров Сахалин, когда уже и в Екатеринбурге стало так страшно жить.
