У мамы была подруга, которая жила через парк, он был небольшой, рядом с домом, скорее сквер. Но в те времена, когда "деревья были большими, он казался огромным, обрамлённым канавами с прозрачной водой, в которой плавали лягушки и тритоны. Мы с детьми часто наблюдали за ними. Один раз мальчишки выловили лягушку и раздавили её на камне, забив палками. Неосознанная детская жестокость вызвала тошноту, но никто не решился остановить их.
Подругу звали тётя Зина Кормильцына. Она работала поваром в столовой при станции Булдури. Была у неё дочь Жанна, старше меня. Был у них сливовый сад, в котором мы бывали, приходя в гости с детьми.
В парке было несколько скамеек, на одной более удалённой я как-то раз сидела, чувствуя, что зашла слишком далеко от дома, хотя дом проглядывался сквозь деревья и это было не так. Ко мне подошла женщина, присела рядом и сказала, что опасно так далеко отходить от дома. Потому что ребёнка могут украсть цыгане. Почему-то в те времена часто пугали цыганами. Хотя на привокзальной площади мы часто их видели, они приезжали на лошади, и с телеги продавали картошку и разные овощи. Может, в те времена крали детей, и ещё говорили, что их могут сварить на мыло. Откуда ходили такие слухи-ужасы, не знаю. Но запомнилось. Однажды цыган с телеги предложил детям прокатиться до базара в Каугури, и все мигом согласились. Я тоже. Сначала было весело и интересно ехать по улице на телеге с лошадью. Но потом, когда дорога пошла между лесов с одной и другой стороны, я вспомнила предостережение на скамейке в парке, и мне стало страшно. Еле выдержала, пока мы не развернулись и поехали в обратную сторону, домой. Дальше я зареклась никуда и никогда не ездить с цыганами, притом незнакомыми. Ощущение страха осталось до сих пор. Недаром дети любят слушать страшные сказки, испытывая чувство ужаса, которое чем-то манит, анекдоты про чёрную-чёрную комнату, куда входит кто-то чёрный-чёрный и так далее... Фильмы-ужасы нужны, раз они есть? Тяга к ужасному существует. Иногда бывает не оторваться!
Но что это было за чудо, наша привокзальная площадь! Это был целый мир,
где всегда толпились много людей.
О привокзальной площади!
Много воспоминаний о море!
Бернар Франсуа, старший из одиннадцати детей,
был предназначен отцом своим, простым крестьянином, к духовному званию. Сельский священник обу
чил его грамоте и даже немного латыни. Но крепкий, жизнерадостный и честолюбивый юнец вовсе
не собирается выбрить себе тонзуру и дать обет
безбрачия. Некоторое время он еще остается в родной деревушке, то помогая нотариусу переписывать
бумаги, то трудясь на родительском винограднике и
на пашне; но вот, достигнув двадцати лет, он уезжает из родных краев, чтобы не возвратиться более.
С упрямой напористостью провинциала, великолепнейшие образцы которой опишет в своих романах
его сын, он обосновывается в Париже, поначалу
действуя неприметно и втихомолку, — один из бесчисленных молодых людей, которые жаждут сделать
карьеру в столице, но не знают еще, каким образом
и на каком поприще.
Позднее Бальзак-отец, покинув Париж, уверял
провинциалов, что при Людовике XVI он был секретарем канцелярии королевского совета и даже товарищем королевского прокурора. Впрочем, эта хвастливая старческая болтовня давно уже опровергнута,
ибо ни в одном из королевских альманахов не упоминается Бальзак или Вальса, занимающий подобную
должность. Только революция подняла из безвестности этого крестьянского сына, как и многих ему
подобных, и он занимает теперь должность в одной
из секций революционного Парижа (должность,
о которой он впоследствии, став армейским комиссаром, не любил распространяться).
В этой должности он заводит, видимо, обширные
связи и со страстной алчностью, которую он передаст в наследство сыну, выискивает такие посты
в действующей армии, где можно вернее всего нажиться, то есть в продовольственной части и в интендантстве. От интендантства ведут, разумеется,
золотые нити к ростовщикам и банкирам.
Прошло тридцать лет, и после всяких темных
дел и делишек Бернар Франсуа снова вынырнул
в Париже, в качестве первого секретаря банкирского дома Даниэля Думерга. К пятидесяти годам отцу
Бальзака удалась, наконец, великая метаморфоза —
как часто сын будет повествовать о ней! — беспо
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
