Любить небольно — мало кто способен.
Как правило, любя больнее жгут.
В любви как пресный дождь ты благороден.
Не можешь выбраться без боли, сбросив пут
прелестных кандалы и паутины,
вдвоём в бездонной пропасти корпя,
чтоб разобрать полёт друг к другу в тине,
вокруг двух шей обвившись. Для меня
слабительна Свобода в эмпиреях,
из года год — поносная печаль,
что ты не Та, что в эмпиреях реет...
Не Половинка, обманул Февраль!
Простить не удаётся никогда.
И вредна пицца, и потускла Пьяцца.
Одна на всех безвестная беда:
для послежизни Всеблагой остаться!
Но будет ли она средь устремлений
литературных фавнов и Горгон?
Здесь инослово подбирает гений
как бомж в помойке по утрам. Облом.
Везде. Во всём. Над нами посмеялись!
Книг написав, не жертвуя бумаг.
Постились и в берлогах прописались.
Истлел и выцвел ваш библейский флаг.
Земляне, одурманенные негой
поста и мыслей, зрея в пустоцвет:
перепевать каналы и овраги,
готовность жрать вериги на обед.
И боль им в радость, и любовь под пятки,
а в пост — лососьий розовый хребет
глодать. И между, не давая взятки
ни богу и ни чёрту! На объед
стремятся к червякам под землю сами,
спагетти и бананы для ушей
надели, в шорах топают,- изъяны,
не видя, и цитируют взашей!
У нас такая прорва рептилоидов,
что с мыслью "о любви для всех" пора
"медаль на лоб", миры объевших поедом,
сжевав и выкинув сентенцию Пера:
Доколе?! Упразднили "Гнёзда цапель".
Журнал заглох. Слов не хватает, лет...
Чтобы разъехались сердца вдоль смысла вафель,
рисуя ложью сытость на обед.
Начинка — бред. И поделом Святые
плетут свои для нас восьмеряки.
Вокруг всё вредно, что дают "лихие
мгновенья "девяностых" для строки.
До незабвенных слов дожить бы Музе!
Настроить Лиру, скрипкой дополняя
Гварнери,- бодро не скатившись в лузу,
шаром "костей слона" не облезая.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
