Из переписки. О трухе словесной«Литературные чтения» и г-н Столицын. Вы не представляете, какою тоскою наполняется мое естество уже при одном этом сочетании — «чтения» и г-н Столицын. Ужас что за сочетание. Приходится изворачиваться, ибо — моя скука передается отменно моим текстам, — и уже зевает прописанный мною Э. Т. А. Вроде бы г-н Столицын прилежно насилует связки, а строчки растягиваются, строчки — зевают. И строчки, и Э. Т. А., и даже — точки. Так вот, прочитывая рукописного Э. Т. А., я увлекался не собственною рифмовкою, не звукописью и проч., нет, я увлекался именно Э. Т. А. Я слышал, как перо его скребет и продирает дрянную бумагу. В пальцах моих чувствовал я — наспех очиненное перо... Я продирал бумагу излияниями драгоценного Мурра. Рукопись становится частью монитора, частью «машины». Гарнитуру Вы мою знаете: почерк и есть. Не так ли? Ну, не хватает немного истерических росчерков и помарок, но и в мониторе я прочитывал поскрипывание пера. Я щелкал клавишами — или продирал и пачкал, и правил, и хохотал, упиваясь особенно удачными примерами кошачьего остроумия. Щелкая клавишами, пачкая черновики, я — погружался в Пространство моего Э. Т. А. Запах чернил — или табака? Тяжеленные подсвечники... Номерной, скотина, не сменил белье. И просил же он — или я? — бутылку портвейна. Да, но — чтения, но — зрители, но — саднящая глотка, но... пространство? И все — ни табака, ни портвейна, ни-че-го. Типическая комнатенка, заполненная советскою мебелью... Я пробую на вкус отработанные, узаконенные клавиатурою строчки. Безвкусная, бесформенная масса. Сплевываю... Труха. Черт подери, но я же прочитывал, только что прочитывал — живое, трепетное и т. п. В общем, — тема «трухи» настолько заполонила меня, что я оснастил свою комнатенку ошметками мертвого камыша — и настрочил нечто, его непосредственно касающееся. Уж простите мне мою болтливость — и читайте, наконец, мои шелестящие «потуги на остроумие». 2-е Солнце: рыбак Рыбака Фугу знает каждый мальчишка... Ядерное лето: камышинка Настоящая камышинка, с метелкою — на конце. Малыш ее у старосты «позаимствовал». У старосты она — «пособие», у Малыша... Про ежа: камыши Шуршали они так же... И т. д. © Copyright: Николай Столицын, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
