***

Нас всегда было двое,
и мы были - как гром и ясное небо.
Можно было смеяться и плакать одновременно, спорить,
ступать, даже если и не поверила до конца, на тонкий канат -
и, сделав так, как ты сказала, пройти его весь, не пошатнувшись.
Ты всегда была моей верой, моей сумасшедшей мечтой о том, что я когда-нибудь стану такой, как ты.
Научусь не пробовать на зуб - принимать на веру,
не взвешивая, не думая даже, только секундочку, для вида, напоказ.
Иногда, когда ты сидела совсем тихо,
молча уткнувшись носом в согнутые коленки,
когда тебе бывало очень грустно и почему-то совсем от этого легко,
я садилась рядом, так же тихо ( всё-таки мы с тобой на одно лицо, и молчать умеем одной и той же песней, только ты выше и чище.. может быть, и я когда-нибудь буду так )
и смотрела, как ветер треплет тебе волосы на макушке.
И тебе становилось от этого выше. Ярче. Как будто кто-то руку на плечо положил.
И ты начинала улыбаться, утирая одинокую слезу, ту самую, которая случайно не попала на мои щёки.
Может быть, нас специально когда-то разделили вот так смешно -
на меня и тебя, на гром и ясное небо.
Зачем только - ума не приложу.
Может быть, чтобы у меня была мечта.
Или чтобы у тебя был якорь, пусть и неказистый.
В детстве нам говорили одно и то же, одинаково учили ,
но ты почему-то не боишься расстроить их всех,
тех, которые хотели бы, чтобы ты была по-другому,
чтобы отпустила волосы исходного цвета,
выбросила любимые штанишки и кеды в полоску,
чтобы не прыгала до солнца, а степенно возвышалась на свои полтора с хвостиком метра над полом.
А мне вот страшно, знаешь.
Страшно потерять корни и не суметь прорасти нигде-нигде больше.
И страшно услышать то, что они скажут мне вслед.
А они ведь у нас с тобой такие, непременно найдут, что сказать.
И я хожу за тобой серебристой тенью от одуванчика,
вырезанной июньским небом на тёплой земле .
Ты даже не подозреваешь, как мне страшно.
Тебе ведь всегда двенадцать, а я неумолимо взрослею, хотя пока нас с тобой, пожалуй, ещё не отличить.
Разве что по глазам - у тебя они всегда искрятся, а у меня - только когда я тебе верю.
Я верю тебе, правда, стараюсь всегда верить и делать то, о чём ты так звонко и задорно твердишь мне каждую секунду.
А когда тебя, уже на пороге, обшарпанном, покрашенном когда-то белым и красным пороге моего отчаяния спросили, зачем ты пришла, ты ответила:
- Я просто поняла, что пора. Просто поняла.
Эти твои «просто поняла» не сдвинуть даже асфальтовым катком,
уж я-то знаю.
И ты обязательно скажешь, что всё будет хорошо,
что ты узнавала, проверяла, что тебе обещали какие-то твои никому не известные боги, силы, ветры , в которых я с твоей лёгкой руки, тоже верю.

Когда мы с тобой смотрим в зеркало по утрам, одинаково взлохмаченные, насильно открываем сонные глаза, потирая их кулачками, мне почему-то думается , что гром среди ясного неба - это совсем не метафора. Это мы с тобой вместе, неразделимые, счастливые одной исполненной мечтой.
Гром среди ясного неба - это очень просто. Просто я и ты.
Доброго тебе утра.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.09.2014. ***
• 27.09.2014. ***
• 26.09.2014. ***
• 25.09.2014. ***
• 24.09.2014. ***
• 11.09.2014. ***
• 10.09.2014. ***
• 09.09.2014. ***
• 08.09.2014. ***
• 07.09.2014. ***
• 06.09.2014. ***
• 05.09.2014. ***
• 04.09.2014. ***
• 03.09.2014. ***
• 02.09.2014. ***
• 01.09.2014. ***