До 18 лет я не улыбалась. Могла только смеяться. Когда было очень смешно. Но просто улыбаться я не умела. Я внутри очень себя стестнялась. Я знала что я очень не такая. Потому что меня называли странной девочкой. И ещё я не танцевала. Никак не могла решиться. Не могла.
Улыбаться я начала после того как мои пионеры (я была тогда пионервожатой в летнем лагере) сказали мне: Ой! Товарищ ...., как Вам подходит улыбаться! Почему Вы никогда не улыбаетесь?
А танцевать стала в 22. На студенческой вечеринке. Была встреча наших и мединститутских студентов. Со стихами, песнями. А потом одна девушка из медицинского исполнила рок-н-ролл. Я обалдела. Следущей была наша очередь и когда я заявила ребятам, что пойду от нашего института, они меня просто умоляли этого не делать, потому что испугались неимоверно. Они-то про меня всё знали. Но я не послушалась. И это было такое! Они конечно на меня потом обиделись, думали что я всё это время скрывала, что была ассом рок-н-ролла. Еле убедила, что это был мой дебют.
И стихи я тоже никогда не писала. Пока не стала Стеллой Гинзбург.
Давно я Лео Куни не читала.
