… а потом Он нажал на Delete
и 300 друзей онлайн пропали на белом экране.
Одна за другой исчезли страницы:
ВКонтакте, Мой Мир, Одноклассники и Facebook
и только красная кнопка у монитора
кровожадно мигала и за тонкой плёнкой невыплаканных слёз
казалась пульсирующей раной на фоне белой одежды
мечом пронзённого самурая.
Улетела в корзину тонированная фотография –
над ней был однажды проделан огромный труд
по удалению припухлостей и прыщей,
по аккуратному вытягиванию по вертикали
и цветокоррекции в Фотошопе,
чтобы лицо казалось овальнее и благороднее,
но чтобы при этом никто не заметил фальшивость пропорций.
Он так хотел быть немножко красивее…
Стёр своё имя, отправив e-mail безразличному другу,
оставив ему пароль, чтобы можно было потом
заблокировать все входящие сообщения, письма с вопросами,
и выпил ещё два стакана водки,
не понимая, почему Он не может никак опьянеть.
Однако же стало намного свежее в комнате – легче дышать
после отказа от фальши, от бесполезной игры,
где Он выдавливал из себя смех,
пестрящий смайликами,
и безнадёжно цеплялся за
юзерпики, никнеймы, демотиваторы
и забавные клипы с ютюба,
понимая, что это подобно
судорожному хватанью за воздух
при падении с небоскрёба…
Он очистил кэш, а потом и весь жёсткий диск,
оставив только фотоколлаж из красивых лиц
незнакомых ему людей,
чтоб перед последним, громким залпом Delete
помастурбировать,
но руки уткнулись в раздутый живот,
и, меся себя, как тесто,
Он закричал и заплакал, а потом не глядя ударил большим кулаком
своего визави.
Красивые лица померкли в осколках стекла на полу,
прошмыгнув
пугливыми искрами по проводам…
Он плюнул в зеркало и накрыл его чёрным стареньким полотенцем,
проглотил залпом пригоршню горьких таблеток
и запил их,
опорожнив вторую бутылку,
поднося то и дело ладонь к губам,
то задерживая дыхание, то дыша глубоко,
чтобы не хлынула рвота.
И когда сознание стало Его покидать,
за полузакрытыми веками медленно, сонными красками
закачались цветы Куросавы в беззвучных садах Китано,
где шагали влюблённые куклы, уходя от людей
и приближаясь к обрыву.
И бессмертна была красота…
Потому, что не было больше ни бога, ни ада.
Потому, что никто здесь не помнил любви.
Потому, что тело уже перестало быть частью «я».
Потому, что теперь ничто не могло Его видеть,
а Он видел то, что всегда хотел – невесомый и безымянный;
остывал, становясь голубой акварелью на неподвижной картине.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
