Декабрист в законе или отголосок прошлогоНекий потомок графа, назовём его "Рюмкин", прославивший себя на всех литсайтах, куда ему хватило сил дотянуться, некогда был обычным альфонсом, проживающим за счёт своей невзыскательной пассии из Пердодрищенска, торговавшей прессой и авторучками в вагонах пригородных электричек. Это было непростое поэцкое время, когда все стремились набить желудки и мало интересовались интернетпродукцией, написанной в столбик. Да и интернет был далеко не у всех, но у кого он был, те с интересом и восторгом вглядывались в свои печатные строки, надеясь оставить в веках эти беспомощные экзерсисы и "потоки сознания". В то же время на свете и на сайте "Изба-Чесальня" объявился некий отрок 12-и лет, назовём его Иша Амарский, няней которого была то ли доцентесса, то ли кандидантесса науки филологии. Отрок писал школьные стишки про маму и папу, слава которых разносилась по бандитским кругам перестроечных времён, причём, мама отрока светилась яркой звездой на порносайтах и щеголяла ненормативной лексикой, чем приводила в восторг не только членов своего семейства, но и особо продвинутого в знании русской словесности потомка графа, чей предок изъяснялся исключительно по-французски. Итак, они сошлись, - вода и... вода. Иша Амарский, выложивший рекламу своего романа, да-да, вы не обчитались, именно романа, написанного в самых лучших традициях совково-перестроечной пионэрии с эоементами эротических фантазий школяра, и граф с его графиней пердодрищенского разлива. Ише нужна была живая реклама его светского образа жизни, а нашему потомку Рюмкину, чей прапрапрадед написал более 20 доносов на своих декабрьских однополчан, дружба с кошельками и желудками современности. И вот наш граф Рюмкин и его Лолита, назовём её Вета Еврикова, отправились к Ише Амарскому в его загородные апартаменты. Говорят, там даже была натоплена баня для особ, особо приближённых к телу отрока, но я более ничего не знаю. Скажу вам по секрету, дорогие читатели, Иша Амарский написал приглашение и вашей покорной слуге, но я, чтобы не обидеть юного таланта, ответила что-то вроде:"Не вполне этично приглашать незнакомых людей в дом своих родителей. И даже, если бы они сделали это сами, я бы предпочла отказаться, так как не люблю говорить о литературе за накрытыми столами и подшафе". Только много позже, ознакомившись с творчеством Ишиной мамы, я поняла, что избежала знакомства, не сделавшего бы мне чести. Но не таков наш граф Рюмкин. Он долго рассказывал на форумах, с каким талантливым отроком ему довелось познакомиться за шашлыками из куриных крылышек и под водку "Абсолют". Тут и там возникали споры, мог ли сопливый мальчик написать роман, но авторитетная торговка авторучками с пеной у рта вторила своему графину, и общественность, ослеплённая блеском перестроечной жизни, практически поверила, что няня дарования здесь совсем ни при делах. Но это дела давно минувших дней, и то ли няня померла, то ли папа Иши разорился, то ли мама его решила, что пора завязывать с низкой социальной ответственностью и заняться Ишиным образованием вплотную и выводить уже его на государственный уровень, только больше об этом семействе я никогда не слыхала. Зато то тут, то там стала проблёскивать дворянская сущность красномордого графа, переходящего, как красное знамя, из одних рук в другие, более кормящие. Графу и графине (баллада) Широкозадый граф лосины вздел, На красной роже выдавил прыщи, Она давно его топтала грудь, Ей граф ни шанса не оставил впредь, Итак, наш граф отправился на бал, И, приземлён, зато неутомим, Всех тех, кто графа не признал отцом, Граф голодал, он макароны ел, Но не несли оброка ни ему, И вот, взошед по мраморной тропе А экономка мучила кота, Она плела интриги, как могла, Вот-вот рассвет, вот-вот взойдёт заря, Она нырнула давеча в компот, Строптива дива. Сигаретный дым На нервной почве можно околеть, Об чём писать? Талдыкай хоть всю ночь, Увы, увы, пора и мне заснуть, © Copyright: Архив Тимофеевой, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|