Вопросы к тем, кто готовил ответы

Архив Тимофеевой: литературный дневник

Каждый год повторяется одно и то же. В дни, предшествующие юбилейным военным датам, я с особенным вниманием слежу за тем, что говорят, рассказывают и повествуют о войне российские СМИ всех видов – в первую очередь, конечно, телевидение. Всякий раз чует моё сердце, что нам в очередной раз преподнесут много новых правдивых рассказов, которые на поверку окажутся старым враньём. Так и случается.


Например, в мае 2009 года ТВ поведало нам захватывающую историю про изменника и шпиона-диверсанта Петра Таврина-Шило, который осенью 1944 года якобы намеревался совершить покушение на Сталина, но был задержан и обезврежен советской контрразведкой при высадке с самолёта в Смоленской области.


Специалисты по истории Второй Мировой войны давно уже разобрали этот не новый рассказ (регулярно оглашаемый в нашей стране с 1971 года) и установили, что он шит белыми нитками, а проще говоря – выдуман от начала до конца, причём настолько неискусно, что убедительной правке не поддаётся. Вот лишь некоторые недоумённые вопросы по поводу самых неправдоподобных деталей рассказа.


С какой стати агент Таврин-Шило должен был обсуждать готовящуюся операцию с генералом-предателем Андреем Власовым и его ближайшим сотрудником Георгием Жиленковым, если известно, что людей из РОА гитлеровцы на пушечный выстрел не подпускали к работе спецслужб?


Как мог Таврин-Шило сфотографироваться на добрую память в августе 1944 года с сотрудником VI управления РСХА, оберштурмбаннфюрером СС Хайнцем Грефе, если Грефе погиб в автомобильной катастрофе в январе 1944 года? Откуда эта фотография попала к советским публикаторам – неужели Таврин-Шило был таким идиотом, что прихватил её с собой в советский тыл? Почему снимок до сих пор публикуют как достоверный документ, хотя даже неспециалисту видно, что это грубый фотомонтаж?


Почему Таврин-Шило при заброске был снабжён примитивной легендой, что он якобы сотрудник СМЕРШ 39-й армии, если это утверждение было легко проверить одним телефонным звонком?


Что за придурки нацепили Таврину-Шило на грудь фальшивую золотую звезду Героя Советского Союза, если в списках сравнительно немногочисленных тогда обладателей этого почётного звания никакой Таврин-Шило на числился?


Как сотрудник оперативной группы, задержавшей Таврина-Шило, умудрился на хлипком советском велосипеде по бездорожью догнать диверсанта, якобы удиравшего на мощном немецком мотоцикле? И какой болван додумался снабдить агента-диверсанта, забрасываемого в советский тыл, новеньким немецким мотоциклом «Цюндап», неизбежно вызвавшим бы подозрения?


Какой горе-инженер придумал описание якобы отобранного у Таврина-Шило портативного реактивного гранатомёта «Панцеркнаке» («Бронеколка»), если технические детали этого описания наводят на мысль об игрушке, изготовленной из детского конструктора?


Каким способом диверсант Таврин-Шило, обвешанный боевыми гранатами, семью заряженными пистолетами и портативным реактивным гранатомётом, собирался проникнуть 7 ноября 1944 года в Большой театр на торжественное заседание с участием Сталина – если всех допущенных на заседание людей охрана подвергала личному досмотру?


Почему пойманного и расколовшегося на допросах посягателя на жизнь самого Сталина якобы мариновали в тюрьме семь с половиной лет, и расстреляли только в конце марта 1952 года, не озаботившись составить положенный акт о приведении приговора в исполнение?


Потом нам ещё раз рассказали не менее захватывающую (и изрядно затасканную) историю про то, как штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени со своей командой засобирался осенью 1943 года в Тегеран, чтобы убить Сталина и Черчилля и похитить Рузвельта, но операция провалилась, поскольку советский разведчик Николай Кузнецов якобы узнал о ней из болтовни какого-то офицера гестапо – и сообщил в Москву, где приняли контрмеры.


С какой стати некий рядовой сотрудник германской спецслужбы, работающий в захолустном украинском Ровно, знал о сверхсекретной операции, в подготовке которой он никакого участия не принимал и принимать не мог? Если даже знал, что абсолютно невероятно – то с чего вдруг начал выбалтывать секретные сведения малознакомому офицеру вермахта?


Откуда взялась гестапо на оккупированной территории Украины, если известно, что государственная тайная полиция действовала только на территории Третьего рейха?


С каких пор организацией заграничных покушений и диверсий занялась служба «папаши Мюллера», если известно, что это занятие было прерогативой политической разведки Вальтера Шелленберга – в частности, специального подразделения «Организация Цеппелин»?


Каким способом группа Скорцени собиралась попасть в Тегеран, если ни посуху, ни по морю, ни по воздуху скрытно добраться туда из Германии осенью 1943 года было уже нельзя, а выбраться оттуда и подавно? Не на подводной ли лодке вокруг Африки? Или прямо через Суэцкий канал, в надводном положении, под флагом и с оркестром, за хорошую взятку англичанам? Которые, разумеется, из жадности к деньгам беспрепятственно пропустили бы немецких диверсантов, собиравшихся убить британского премьера.


На кого Скорцени должен был опереться в Тегеране, если вся немецкая агентура в Иране, с августа 1941 года оккупированном СССР и Англией, была ликвидирована, а жившие в Тегеране граждане стран Оси взяты под плотный колпак советской и английской контрразведок?


Почему сам Отто Скорцени в мемуарах ни словом не обмолвился об этой предполагаемой акции, хотя об остальных акциях с собственным участием распространялся избыточно подробно? И почему в интервью 1964 года на вопрос об этой акции он ответил с нескрываемой иронией, открыто дав понять, что говорить не о чем?


А под конец нам рассказали историю про то, насколько гениален и безальтернативен был план маршала Жукова прорваться в апреле 1945 года к Берлину путём лобового штурма глубокоэшелонированной обороны на Зееловских высотах.


О каком стремлении опередить союзников и не дать им взять Берлин может идти речь, если совместный оккупационный режим Большого Берлина был детально оговорен на Ялтинской конференции в феврале 1945 года, а командование союзников ещё в марте отказалось от идеи штурма германской столицы по причине неизбежных неприемлемых потерь в людях?


Почему реальная и почти беспрепятственная возможность взять город в плотное кольцо окружения была отметена, а предпочтён лобовой штурм, в ходе которого только за два первых дня погибло 30 000 советских солдат и было уничтожено 50% бронетехники?


В чём гениальность пресловутой жуковской прожекторной атаки, в ходе которой боевые порядки наступавших советских войск некоторое время были видны противнику как на ладони, и гитлеровцы косили наших солдат из всех видов оружия чуть ли не в упор? Какой смысл был в этой подсветке, если, по воспоминаниям выживших участников штурма, уже через пять минут после начала боя свет прожекторов утонул в облаках дыма и пыли, и толку от него стало не больше, чем от карманного фонарика?


Кто, где, когда и из каких документов извлёк сведения о планах союзников в апреле 1945 года сблокироваться с немцами и чуть ли не с рубежа Эльбы начать наступление против Красной Армии, т. е. развернуть вектор войны в обратную сторону?


Можно было бы проделать анализ достоверности многих других липовых военных баек, которые сочинялись советской пропагандой для поддержания боевого духа, а позже так часто повторялись и навязывались, что закрепились в восприятии многих наивных и доверчивых людей, как реальные события. Например, миф о подвиге 28 гвардейцев-панфиловцев, который ещё в 1947 году стал объектом расследования советских спецслужб; результаты этого расследования оказались столь неутешительными, что их засекретили и похоронили в архиве, а мифу разрешили жить дальше. Но для такого анализа потребуется слишком объёмный текст, тянущий на целую книгу.


Если столько лет спустя после войны её реальная история замалчивается, а массам преподносится старый набор топорно сработанных мифов и пропагандистской лжи; если до сих пор живо стремление принизить, умалить и оглупить поверженного противника; если до сих пор союзников СССР в той войне представляют как злобных интриганов-скупердяев и чуть ли не скрытых пособников гитлеровской агрессии – значит, дело плохо. Значит, существует какая-то правда о войне, обнародование которой и по сей день нежелательно для победителей и их потомков.


Евгений Туганов



Другие статьи в литературном дневнике: