Ворон. Черновые варианты.
Полная версия-5
1 Устал я от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами забытого знания и удивительного тут
Я стал сном забываться, так неожиданно звук раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей спальни, а вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2 Ах, и помню ведь это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - устав от размышлений где тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной моей лучезарной и навеки моей безымянной,
И лишь ангелы звали её Элеанор.
3 Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя мистическими именами, неведомым – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится и просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4 Вдруг душа моя наконец окрепла, избавив от оцепеняющего меня момента,
Я сказал, о, прошу прощенья сэр, мадам, поверьте, я искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так странно,
Слабо так постучались, постучались в дверь мою,
Что услышал ли я вас, неуверен - тут я открыл двери
И вижу лишь мрак вокруг
5 Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Полон сомнений, и видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и следом ответило гулким эхо
«Элеанор!»
6 Вернувшись в спальню весь белый, я чувствовал что душа моя вся горела,
Вскоре я снова услышал, громче лишь, чем раньше, этот стук
И сказал я, что-то там есть «Конешно» только за моим окном «Конешно»
Посмотрю-ка я, что там такое, и раскрою я тайну ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну и смерти,
Это ветер вокруг!
7 Но быстро и с трепетом, когда я, открывал стремительно ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности лет.
Ни малейшего уваженья ни на секунду не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью спальни взгромоздился причудливый зверь -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8 Тогда-то эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, глядя в его лицо,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный о древний гость мой, странник ночных берегов
Скажи-ка мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И птица ответила: «Невермор».
9 Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с кем птица
Могла говорить сидя над дверью спальни его -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни моей над дверью,
Ворон с кличкою «Приговор».
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
И только —– пробормотал я —– «Как друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный, —–
Птица вскрикнула «Приговор!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя это слово своё
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока и в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Приговор – Приговор»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал связывать мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Приговор»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего огня,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет уже никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало чуть-чуть плотнее, слаще и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела и ненапрасно
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Приговор».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Приговор».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Господа моего,
Поведай этой погружённой в горе —– душе, —– в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Хеленой.»
И птица каркнула «Приговор».
17
Да будут эти слова знаком прощанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй же здесь чёрных перьев в память той лжи что душой ты уже просеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Приговор».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона, полного образами
Свет лампы его бросает тени на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу мерцающей как поленья
Не поднимется – Приговор!
Полная версия-4
1 Устал я от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами забытого знания и удивительного тут
Я стал сном забываться, так неожиданно стук раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей спальни, а вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2 Ах, и помню ведь это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - устав от размышлений тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной моей лучезарной и навеки уже безымянной,
И лишь ангелы звали её Элеанор.
3 Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя мистическими именами, неведомым – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится он просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4 Вдруг душа моя наконец окрепла, избавив от оцепеняющего меня момента,
Я сказал, о, прошу прощенья сэр, мадам, поверьте, я искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так странно,
Слабо так постучались, постучались в дверь мою,
Что услышал ли я вас, неуверен - тут я открыл двери
И вижу лишь мрак вокруг
5 Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Полон сомнений, и видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и следом ответило гулким эхо
«Элеанор!»
6 Вернувшись в спальню весь белый, чувствовал что душа моя вся горела,
Вскоре я снова услышал, громче лишь, чем раньше, этот стук
И сказал я, что-то там есть «Конешно» только за моим окном «Конешно»
Посмотрю-ка я, что там такое, и раскрою я тайну ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну и смерти,
Это ветер вокруг!
7 Но быстро и с трепетом, когда я, открывал стремительно ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности лет.
Ни малейшего уваженья ни на секунду не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью спальни взгромоздился причудливый зверь -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8 Тогда-то эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, глядя в его лицо,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный о древний гость мой, странник ночных берегов
Скажи-ка мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И птица ответила: «Невермор».
9 Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с кем птица
Могла говорить сидя над дверью спальни его -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни моей над дверью,
Ворон с прозвищем «Приговор».
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только —– пробормотал я —– «Как друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный, —–
Птица воскликнула «Приговор!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя всё слово своё
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Приговор – Приговор»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал связывать мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Приговор»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего огня,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет со мной никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало чуть-чуть плотнее, слаще и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела и ненапрасно
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Приговор».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Приговор».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога всего,
Поведай этой погружённой в горе —– душе, —– в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Хеленой.»
И птица каркнула «Приговор».
17
Да будут эти слова нам знаком прощанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй же здесь чёрных перьев в память той лжи что душой ты уже просеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Приговор».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона, полного образами
Свет лампы его бросает тени на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу мерцающей как поленья
Не поднимется – Приговор!
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
Полная версия-3
1 Устал я от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами уже забытого знания и любопытного тут
Я стал сном забываться, так неожиданно стук раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей спальни, а вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2 Ах, и помню ведь это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - устав от размышлений где тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной моей лучезарной и навеки моей безымянной,
Ангелы звали её Элеанор.
3 Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя мистическими именами, неведомым – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится и просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4 Вдруг душа моя наконец окрепла, избавив от оцепеняющего меня момента,
Я сказал, о, прошу прощенья сэр, мадам, поверьте, я искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так странно,
Слабо так постучались, постучались в дверь мою,
Что услышал ли я вас, неуверен - тут я открыл двери
И вижу лишь мрак вокруг
5 Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Полон сомнений, и видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и следом ответило гулким эхо
«Элеанор!»
6 Вернувшись в спальню весь белый, чувствовал что душа моя вся горела,
Вскоре я снова услышал, громче лишь, чем раньше, этот стук
И сказал я, что-то там есть «Конешно» только за моим окном «Конешно»
Посмотрю-ка я, что там такое, и раскрою я тайну ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну и смерти,
Это ветер вокруг!
7 Но быстро и с трепетом, когда я, открывал стремительно ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности лет.
Ни малейшего уваженья ни на секунду не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью спальни взгромоздился причудливый зверь -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8 Тогда-то эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, глядя в его лицо,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный о древний гость мой, странник ночных берегов
Скажи-ка мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И птица ответила: «Приговор».
9 Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с кем птица
Могла говорить сидя над дверью спальни его -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни моей над дверью,
Ворон с именем «Приговор».
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Как друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный,
Птица ответила «Приговор!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя всё слово своё
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Своего хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Приговор – Приговор»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал плести мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Приговор»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего огня,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет уже никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало чуть-чуть плотнее, слаще и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела и ненапрасно
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Приговор».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Приговор».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога всего,
Поведай этой погружённой в горе душе, в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Хеленой.»
И птица каркнула «Приговор».
17
Да будут эти слова знаком прощанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй же здесь чёрных перьев в память той лжи что душой ты уже просеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Приговор».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как заговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона, образами
Свет лампы его бросает тени на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу мерцающей без сомнений
Не поднимется – Приговор!
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
Полная версия-2
1 Устал я от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами забытого знания и удивительного тут
Я стал сном забываться, так неожиданно стук раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей спальни, а вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2 Ах, и помню ведь это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - устав от размышлений где тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной моей лучезарной и навеки теперь безымянной,
Где лишь ангелы звали её Элеанор.
3 Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя мистическими именами, неведомым – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится он просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4 Вдруг душа моя наконец окрепла, избавив от оцепенения момента,
Я сказал, о, прошу наконец прощенья сэр, мадам, искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так мягко,
Слабо так постучались, постучались в дверь мою,
Что услышал ли я вас, неуверен - тут я открыл двери
И вижу лишь мрак вокруг
5 Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Полон сомнений, и видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и следом ответило гулким эхо
«Элеанор!»
6 Вернувшись в спальню весь белый, чувствовал что душа моя вся горела,
Вскоре я снова услышал, громче лишь, чем раньше, этот стук
И сказал я, что-то там есть «Конешно» только за моим окном «Конешно»
Посмотрю-ка я, что там такое, и раскрою я тайну ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну и смерти,
Это ветер вокруг!
7 Но быстро и с трепетом, когда я, открывал стремительно ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности дней.
Ни малейшего уваженья ни на секунду не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью спальни взгромоздился причудливый зверь -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8 Тогда-то эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, глядя в его лицо,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный о древний гость мой, странник ночных берегов
Скажи-ка мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И птица ответила: «Никого».
9 Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с кем птица
Могла говорить сидя над дверью спальни и то -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни моей над дверью,
Ворон с именем «Никого».
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Что друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный,
Птица вскрикнула «Никого!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя это слово одно
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Никого – Никого»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал связывать мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Никого»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего огня,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет уже никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало тут чуть плотнее, и сладко и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела и ненапрасно
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Никого».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Никого».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «зла обличье! – пророк или дьявол птичий! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога всего,
Поведай этой погружённой в горе душе, в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Еленой.»
И птица каркнула «Никого».
17
Да будут эти слова знаком нашего расставанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй же здесь чёрных перьев в память той лжи что душой ты уже посеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Никого».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона образами,
И свет лампы ещё бросает тень свою на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу не поднимется без сомненья
Не было – Никого!
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
Полная версия-1...
Ч1
1 Устал я от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами забытого знания и удивительного тут
Я стал сном забываться, так неожиданно стук раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей спальни, а вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2 Ах, и помню это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - устав от размышлений где тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной моей лучезарной и навеки моей безымянной,
Но ангелы звали её Элеанор.
3 Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя мистическими именами, неведомым – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится и просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4 Вдруг душа моя наконец окрепла, избавив от скованности момента,
Я сказал, о, прошу прощенья сэр, мадам, я искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так мягко,
Слабо так постучались, постучались в дверь мою,
Что услышал ли я вас, неуверен - тут я открыл двери
И вижу лишь мрак вокруг
5 Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Полон сомнений, и видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и следом ответило гулким эхо
«Элеанор!»
6 Вернувшись в комнату я весь белый, чувствовал что душа моя вся горела,
Вскоре я снова услышал, громче лишь, чем раньше, этот стук
И сказал я, что-то там есть «Конешно» только за моим окном «Конешно»
Посмотрю-ка я, что там такое, и раскрою я тайну ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну и смерти,
Это ветер вокруг!
7 Но быстро и с трепетом, когда я, открывал стремительно ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности дней.
Ни малейшего уваженья ни на секунду не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью спальни взгромоздился причудливый зверь -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8 Тогда-то эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, глядя в его лицо,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный и древний гость мой, странник ночных берегов
Скажи-ка мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И птица ответила: «Никого».
9 Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с кем птица
Могла говорить сидя над дверью спальни и то -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни моей над дверью,
Ворон и «Никого».
Ч2
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Что друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный,
Птица как вскрикнула «Никого!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя слово одно
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Никого – Никого»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал связывать мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Никого»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего пятна,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет уже никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало тут чуть плотнее, и сладко и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела в день ненастный
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Никого».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол в обличье! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Никого».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол, в обличье! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога всего,
Поведай этой погружённой в горе душе, в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Еленой.»
И птица каркнула «Никого».
17
Да будут эти слова знаком нашего расставанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй здесь чёрных своих перьев в память той лжи что душой ты уже просеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Никого».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона образами,
И свет лампы бросает свою тень на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу не поднимется без сомненья
Не было – Никого!
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
Ч1...
1
Я устал от долгих раздумий и этот свет лил унылый лунный
Над причудливыми томами забытого знания и удивительного тут
Я стал сном забываться, в то время как стук внезапно раздался,
Тихо как будто кто-то стучался, в дверь моей комнаты, вдруг
Это какой-то гость, запоздалый, неожиданно пробормотал я
Слыша зловещий стук.
2
Ах, я помню это точно было мрачной декабрьской ночью
Когда привидения на полу являлись с каждым угасающим угольком.
Что душой лишь желал я завтра; - ведь размышляя о многом тщетно искал я
В книгах моих прекращения горя - скорби о потерянной Элеанор -
По драгоценной и лучезарной навеки моей безымянной,
Ангелы звали её Элеанор.
3
Шорох шёлковый и печальный фиолетовых занавесок спальни
Наполняя фантастическими именами, неведомыми – тревожил меня;
Чтобы успокоить биение сердца, я повторял глядя на дверь всё:
Это гость стучится он просит дверь открыть ему, отнюдь не страх
Гость стучится ко мне мой поздний дверь открыть ему он всё просит,
Он, а не страх.
4
Вдруг душа моя в миг окрепла, избавив от нерешительности момента,
Я сказал, прошу прощения сэр, мадам, я искренне вас прошу,
Дело в том, что когда дремал я, постучались вы ко мне так мягко,
И так слабо вы постучались, постучавшись в дверь мою,
Что услышал ли вас, неуверен - тут открыл я двери
И вижу лишь мрак вокруг
5
Долго вглядываясь в него я полон страха стоял изумлённый
Сомнениями, видя грёзы, какими раньше и смертный грезить не мог
Посметь; В тишине абсолютной, не дававшей и намёка о людях
И одно лишь сказанное здесь слово шёпотом было «Элеанор?»
Это прошептал я, и эхо ответило только это
Сказанное «Элеанор!»
6
Вернувшись в комнату я весь белый, чувствовал что душа горела,
Вскоре я снова услышал, громче, чем раньше, этот стук
Сказал я, что-то там есть «Конечно» там за моим окном «Конечно»
Посмотрю я, что там такое, и тайну раскрою ту -
Дав мгновение сердцу, и узнаю тайну у смерти,
Это ветер вокруг!
7
Быстро и с трепетом когда я стремительно открывал ставни
Величественный вступил на порог Ворон священной древности дней.
Ни малейшего уваженья ни на минуту не изменив движенья,
Но, с миной лорда иль леди, над дверью взгромоздился спальни моей -
Расположившись на бюсте Паллады прямо над дверью спальни -
Взгромоздился, и сел.
8
Тогда этот эбонитовый гость мой на лице сама серьёзность и строгость
Заставил меня улыбнуться, с таким-то он был лицом,
Хоть твой хохол ощипан, и лыс ты», сказал я, уверен, что не труслив ты,
Жуткий и мрачный и древний Ворон, странник ночных берегов
Скажи мне, как тебя кличут Ворон на берегах ночного Плутона!»
И Ворон ответил: «Никто.»
9
Удивился я птице той несуразной, услышав речь её так же ясно,
Хотя и смысла в ней вроде мало – как и уместного в ответе том;
Но не можем не согласиться, что не было человека, с которым птица
Могла говорить и сидеть над дверью спальни и то -
На скульптурном бюсте птицей иль зверем спальни его над дверью,
Ворон «Никто».
—–—–—–—–—–—–—–—–—–—–
Ч2...
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Что друзья улетели давно -
Улетевшие мои надежды завтра и он меня покинет грешный,
Птица как вскрикнула «Никого!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, повторяя слово одно
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Никого – Никого»
5.1...
10
На бюсте итак одиноко, повторяя как шёпот грома
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Как друзья улетели давно -
Он завтра меня покинет к прежним, улетевшим моим надеждам
Птица вскричала «Никто!».
11
Вздрогнув от меткого ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, это слово одно
Является единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Никто – Никто»
5.2...
10
На бюсте итак одиноко, повторяя и довольно громко
Это слово, он будто всю душу свою изливал в нём.
Пером не одним не дрогнул – больше ничего не сказал мне Ворон -
Только пробормотал я «Как друзья улетели давно -
Он завтра меня покинет прежде, к улетевшим моим надеждам
Вдруг птица вскрикнет «Никто!».
11
Вздрогнув от меткого ли ответа в тишине нарушившейся, «Несомненно»,
Сказал я, «то что он произносит, это слово одно
Оставшимся единственным и известным, в памяти познавшего немилосердных бедствий
Его хозяина преследовавших быстрей и чаще, пока в песнях не остался один аккорд:
Под бременем печалей прежних и похорон его надежд всех
«Никто – Никто»
12
Но мою фантазию минора снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел в него;
Затем погрузившись в уютный бархат, я стал связывать мысли свои во мраке
Фантазию к фантазии, и думал, - как же и что - эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Никого»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего отраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, в тени от лампы мерцающего огня,
И она кому всё это принадлежало бархатная подушка и лампа,
Чей свет не ляжет уже никогда!
6.1...
12
Но мою печальную фантазию снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое затем хорошо;
Погрузившись в бархат, я стал связывать свои фантазии
Фантазию к фантазии, и думал, что эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Никто»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило выражения
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, падал свет лампы, но она
Кому принадлежит и эта подушка фиолетовая бархатная с лампой-подружкой,
Ах, не ляжет уже никогда!
6.2...
12
Но мою фантазию печальную снова привёл к улыбке Ворон,
Прямо перед ним я поставил кресло мягкое и сел хорошо;
Затем погрузившись в бархат, я стал связывать цепи страха
Фантазию к фантазии, и думал, что эта вещая птица былых времён -
Мрачный и неуклюжий, ужасный Ворон, измождённый, и зловещий некогда молвил,
Имея ввиду «Никто»
13
Так занятый догадками, я сидел без движенья, но слово не находило своего выраженья
К птице, огненные глаза которой изнутри сжигали меня;
Это и многое другое, я разгадывал, непринуждённо наклонив голову,
На обитую бархатом подушку, куда падал свет лампы, куда б и она
Кому принадлежит эта подушка бархатная фиолетовая и лампа-подружка,
Ах, не ляжет уже никогда!
14
И стало ли мне казаться, что стало тут чуть плотнее, сладко и ясно
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, под звон шагов
По коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал мне ангела в день ненастный
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Никого».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол в обличье птицы! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне правду, умоляю поведай о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю тебя ответь мне!»
И птица каркнула «Никого».
7.1...
14
Затем, мне стало казаться, что воздух стал плотнее, и слаще
От невидимого кадила, что раскачивал серафим, и звук шагов
Звенел по коврам на полу. «О, несчастный», - воскликнул я, «Бог послал к тебе ангела
Забвение – забвение и успокоенье от воспоминаний об Элеанор;
Пей, о пей нет целительнее бальзама, забыть о той, что потерял ты!»
Ворон «Никто».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – дьявол, нет пророк в облике птичьем! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз пустынной
Земле полной Ужаса - поведай мне истину, я умоляю о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, умоляю ответь мне!»
И птица каркнула «Никого».
7.2...
14
И стало ли мне казаться, что воздух стал плотнее, и слаще
От призрачного кадила, что раскачивал серафим, чей звук шагов
Звенел по коврам на полу. «О, несчастный», - «Бог послал к тебе ангела в счастье
Забвение – забвение и успокоенье в памяти об Элеанор;
Пей, о пей целительнее нет бальзама, забыть о той, которую потерял ты!»
И птица каркнула «Никого».
15
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол в птичьем обличие! -
Послан ли Искусителем, или буря забросила тебя в мой дом
Одинокий но всё ещё неустрашимый – на этой полной грёз земле-пустыне
Полной Ужаса - поведай мне истину, я умоляю о том -
Есть ли – есть ли бальзам Забвенья? – скажи мне – скажи, я умоляю ответь мне!»
И птица каркнула «Никого».
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол, в обличье птичьем! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога всего,
Поведай этой погружённой в горе душе, в далёком Эдеме, скоро ль
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Еленой.»
И птица каркнула «Никого».
17
Да будут эти слова знаком нашего расставанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегами пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй здесь чёрных своих перьев в память той лжи что душой ты уже просеял!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество мне моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и образ свой унеси с насеста!»
И птица каркнула «Никого».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, мой Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона образами,
И свет лампы бросает свою тень на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу не поднимется без сомненья
Не было – Никого!
8.1...
16
«Пророк!» - воскликнул я, - «чертовщина! – пророк или дьявол, в обличье! -
Во имя этих небес, над нами – во имя Бога, во имя Того
Поведай этой погружённой в горе душе, в далёком Эдеме, скорби
Сможет обнять она святую душу, которую ангелы называют Элеанор -
Обнять драгоценную и лучезарную деву, которую ангелы ещё называют Еленой.»
И птица каркнула и вновь «Никого».
17
Да будут эти слова нашего расставанья, птица или дьявол!» вскочив, вскричал я.
Проваливай снова в бурю и берегом пусть будет тебе ночной Плутон!
Не оставляй здесь чёрных перьев в память той лжи что душа твоя мне поведала!
Покинь же бюст над моею дверью! – оставь одиночество ты моё
Вырви свой клюв из моего сердца, и унеси образ свой от моей двери!»
И птица каркнула «Никого».
18
И, не шелохнувшись, сидит как прежде, Ворон сидит как прежде
На бледном бюсте Паллады над дверью спальни как приговор;
Его глаза кажутся мне глазами мечтающего демона образами,
И свет лампы бросает свою тень на пол;
И душа моя из колеблющейся тени на полу не поднимется на колени
Не было – Никого!
Другие статьи в литературном дневнике:
