Пробужденная маха

В рассказе американской писательницы Анаис Нин (1903 – 1977) «Обнаженная маха» очевидна отсылка к одноименной картине испанского художника Франсиско Гойи «Маха обнаженная», написанной примерно в 1800 году. Кстати, у отца Анаис была испанская кровь. Но меня зацепило другое: имя героя, художника.

Прежде чем назвать его, перескажу вкратце сюжет. Художник любуется своей молодой женой Марией, но та почти не позволяет рисовать себя обнаженной, точнее, стыдится позировать. Ему удается делать наброски, только когда она спит. Постепенно он влюбляется в рисунки, отдаляясь от жены, замкнутой в себе и так и не познанной. Спойлер: в финале она застает его голым чуть ли не в обнимку с ее портретом. В ней пробуждается чувственность, и реальная женщина начинает соревноваться с рисунком.

А зовут художника Новалис. Если отсылка к Гойе дается буквально (любимая напоминает художнику любимую картину), то эта тоже очевидна, правда, для тех, кто хотя бы слышал о немецком романтике, мистике, натурфилософе, поэте и прозаике Фридрихе фон Гарденберге, который публиковался под псевдонимом Новалис (1772 – 1801).

Новалис был одним из основателей йенской романтической школы. Она просуществовала с 1796 по 1801 год. Йенцы поставили в центр мироздания художника, творца.

Скорее всего, Анаис Нин, будучи весьма начитанной и предпочитая богемную жизнь, общение с писателями и художниками, знала о Новалисе. Во всяком случае, интерес к его творчеству возобновился в начале XX века в России и совпал с расцветом символизма.

Любопытно еще, что слово «Новалис» означает первопроходца, того, кто вспахивает новину, целину. И есть другое значение: небеленый холст.

У Фридриха фон Гарденберга была невеста Софи фон Кюн, они познакомились, когда Новалису было двадцать два года, а ей – двенадцать. В пятнадцать она умерла от чахотки. С Софи связан для Новалиса образ идеальной возлюбленной.

В рассказе Анаис Нин Мария, видя восхищение мужа, все же разрешала рисовать себя обнаженной на кровати: «она сдалась, позволив обращаться с собой, как с ребенком».

Открываем «Фрагменты» Новалиса-Гарденберга: «дева – это вечное, женственное дитя. Девочка, которая уже больше не настоящее дитя, перестает быть девой». И дальше в скобках не то мистический, не то вовсе гениальный комментарий: «не все дети – дети».

И не могу не процитировать это, из другого фрагмента: «есть только Единый храм в мире, и это – человеческое тело... Касаются неба, если прикасаются к... телу».

Однако жена художника в рассказе Анаис Нин – взрослая девушка.

Вернемся к аллюзиям. Известно, что Гойя написал два портрета: одетую и обнаженную маху. Кроме того, ему приписывается роман с Марией де Сильвой, герцогиней Альбой. Но сегодня исследователи считают, что на картине изображена Пепита Тудо, любовница испанского министра. И вторая аллюзия отсылает к Новалису-Гарденбергу, поэту, что идеализировал утраченную возлюбленную.

Анаис Нин вписала своих героев в этот ряд. На память приходят миф о Пигмалионе и Галатее и пьеса Бернарда Шоу. Всюду один мотив: творец влюбляется в собственное творение, и оно оживает, обретает плоть, пусть и не всегда буквально.

В рассказе добавляется еще один мотив. Мужчина вправе (и он жаждет) заняться любовью с женщиной, своей женой, но это недостижимо. И, неспособный словом, лаской, терпением и уступками выйти из положения, он уходит в мир фантазий. Живопись для Новалиса-художника становится прослойкой между ним и реальностью, частично, а затем полностью заменяет близость с женой.

Вероятно, для этого Анаис Нин «понадобился» образ Новалиса-Гарденберга, романтика, который, по-видимому, так и не познал физически свою возлюбленную.

В дневнике за ноябрь 1933 года А. Нин писала: «...при чтении жизнеописаний романтиков меня поразила аналогия между неврозом и романтизмом... Он требовал реальности иллюзорного мира, любви, требовал недостижимого никогда абсолюта и губил себя неисполнением мечты (так же, как в более далекие времена умирали от чахотки или других романтических болезней)».

Анаис Нин на трех с половиной страницах написала, на первый взгляд, простой, но многослойный и цельный женский, да и мужской тоже, психологический портрет. Искусство сначала сблизило двух людей, потом отдалило и вновь соединило, выступая универсальным языком любви. Универсальным, но не безболезненным. Мария, она же одетая, а потом обнаженная маха, пробудилась и стала женщиной, женой. И теперь ей нужно «разбудить» Новалиса.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 11.06.2025. Пробужденная маха