книги...на нашем веку было столько тех, кого мы обязаны были уважать, и так мало тех, кого было за что любить... Поэтому счастливчики те, кто любил хоть однажды. Хотя бы книгу, если уж не собаку или кошку, хотя бы писателя, если уж не свою жену. Но горе тем, кто уважал книги, которых не любил, и ненавидел те, которые любил. Писательство – странная вещь... По-моему, это самое странное и ужасное из человеческих занятий. На втором месте стоит чтение. Я уверен, что сегодня больше чем когда-либо необходимо искать Книгу, даже если в ней только одна великая страница; мы должны искать осколки, обрывки, клочки, всё, что заключает в себе хотя бы крупицу драгоценного металла, всё, что может воскресить тело и душу. Ким Аврам больше всего любит читать на холоде, в одной рубахе, дрожа всем телом, и только то из прочитанного, что, несмотря на озноб, овладевает его вниманием, он считает достойным запоминания, и эти места в книге он отмечает. ...чтение, взятое в целом, дело очень подозрительное. При использовании книги её можно чтением вылечить или убить. Можно сделать её более толстой или изнасиловать, можно изменить направление её течения, из неё постоянно что-то теряется, между строк под пальцами исчезают отдельные буквы, а то и целые страницы, а перед глазами вырастают, как капуста, какие-то новые. Если вы вечером отложите её в сторону, то назавтра можете обнаружить, что в ней, как в остывшей печке, вас не ждёт больше тёплый ужин. Кроме того, в наше время в распоряжении у человека нет столько одиночества, чтобы он мог без ущерба читать книги... Книга похожа на весы: сначала вниз тянет правая чашка, а потом вдруг перевешивает левая, и это уже навсегда. Всякое чтение – это попытка узнать, кто ты есть на самом деле. Книгу, если от неё ждёшь чуда, следует читать дважды. Один раз следует прочитать в молодости, пока вы моложавее героев, второй раз – когда вошли в возраст и герои книги стали моложе вас. Тогда вы увидите их с обеих сторон, да и они смогут учинить вам эказамен с той стороны времени, где оно стоит. Это значит, впрочем, что иной раз бывает вообще поздно читать какие-то книги... Читатель находит в книгах то, чего не может найти в ином месте, а не то, что писатель внёс в роман. Грамотный смотрит в книгу, учёный смотрит на мудрого, а мудрый смотрит или в небо, или под юбку, что может и неграмотный. С ним происходило что-то непонятное – книги приобретали для него всё большее значение. И хотя они не могли заменить всего, тем не менее задевали какую-то внутреннюю сферу, куда уже не было доступа ничему другому. – Скажите, сэр, от чего умрёт человек, если его лишить радости и утешения, которые даёт литература? ...если человек что-то из себя представляет, он читает что ему вздумается, по настроению, уходя в это с головой. Один Бог знает, какое страдание перенёс автор, какой горький опыт остался у него за плечами, какие сердечные боли терзали его, и всё лишь для того, чтобы его книга часок-другой поразвлекала случайного читателя или помогла ему разогнать дорожную скуку. Мир делится на две категории людей: на тех, кто читает книги, и других, которые слушают тех, кто читает. Лучше принадлежать к первой категории, я так полагаю. ...одни книги говорят о других книгах, а иногда они как будто говорят между собой. Благо книги – в том, чтобы её читали. Книга состоит из знаков, говорящих о других знаках, которые в свою очередь говорят о вещах. Вдали от читающего глаза книга являет собой скопище знаков, не порождающих понятий. А значит, она нема. Каждое лицо, каждый магазин, окно комнаты, пивная и тёмный сквер – лишь лихорадочно перелистываемые картинки – в поисках чего? И с книгами то же самое. Что мы ищем в этих миллионах страниц? И брести по тёмным тропам души, и входить в прошлое, и навещать книги, и, пригибая им ветки, срывать какой-нибудь плод. Из книг выживают не те, что подходящи, но те, что живы. © Copyright: Раймонис, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
