Осень в Скифии.
...Где Овидий, завидев, спешит из сторожки,
лавровишней венчанный бедняк,
для кормёжки
блудных пляжных собак,
наклоняя повинно плешивое темя,
словно тем признаваясь легко,
что и в старческой темени скудное семя
ищет, где глубоко,
кто-то выпотрошил содержимое грозных
присмиревших валов:
с перламутром толчёным ракушечник слёзный
вместе ждут холодов.
Сколько нежности в том, что уже потеряло
право быть на виду,
испарилось, пропало
в баснословном году!
... Словно рядом стрекочет размытая лента,
уходя в пустоту,
и латентно
в темноте на свету
вижу пригоршни позеленевшей монеты,
тот кувшин, что распили вдвоём...
Драгоценная, где ты?
И Боспорского царства поделки - браслеты
всё ль тусклы на запястье твоём?
Юрий Кублановский
Я не схимник, спустившийся с гор
и вступивший в немой разговор
с непривыкшей к смирению речкой,
что о камни дробится в упор
и бахвалится царской уздечкой;
нет, под тёмные залежи туч
не спускался я засветло с круч,
не дремал на ржавеющем камне,
подставляя морщины под луч -
эта благость совсем не нужна мне!
Вижу, ты разглядела насквозь
достоверность рассказанной байки,
и боюсь, как застенчивый гость,
пятерню запускающий в гроздь,
надоесть терпеливой хозяйке.
Где пришёлся один на двоих
огоньками усеянный вечер,
я лишь отзвук приказов твоих,
верный отблеск зрачков золотых
- и поэтому так переменчив.
Юрий Кублановский
Другие статьи в литературном дневнике:
