Мне не объять каждое понятие (чувство, ощущение) в понятие (слово и даже слова), но я всё же продолжаю. Ухмыляюсь, потому что это тоже аутофагия. Прекрасно знаю о том, что не дойду до желаемого и всё же продолжаю думать. Самопоедание, поедание как концепт сейчас снова на пике популярности. Символизм никогда не умирает, он только меняет формы актуальности. Как и готика, но о ней не сейчас. Поедание, эта метафора всегда актуальна, но периодично скачет и отбивается у меня же из под каблуков, как ветер. Ветер, что я не могу врисовать в дневник, потому как нет таланта и опыта мастерства рисования. Ровно так же метафоры рикошетят всё из-под нас, некоторые износились настолько, что походят не на музейный экспонат, но на вещь из секонд-хенда в финальный день скидок.
Аутофагия как венец моего личного века, пожалуй. Иногда больше как терновый венок. Смотрю со стороны венца и вижу. Я в затворничестве, я, только я с собой и делюсь, и говорю с собой, и пишу с собой о себе для себя, и как хорошо и прекрасно это всё. Разъедает само себя самим только пребыванием в этом моём воздухе, где нет ветра, а если он есть, я его в себя поглощаю. Я поглощаю всё, сводя пространство в себя и становлюсь им и оно мной. Но парадокс аутофагии моей в том, что даже в венце, дабы он венцом оставался в этой стороне, я не чувствую себя богом ни на миг. Нарциссичные черты не нужны "позитивной" стороне аутофагии, она от этого становится повсеместно ни о чём, теряет весь свой смысл, просто расходится по рукам.
И мне правда хорошо сколько угодно этим заниматься, мне не нужно других, я занимаюсь поглощением прекрасного предмета в прекрасной компании. Я жадная, я не хочу делиться своим собой, не могу и даже не умею. Делюсь, делюсь с радостью и даже пихаю, но не своё. Хочу проглотить всё составляя это своё. Не доверяйте никому, кто всерьёз полагает, будто объективность в самом деле есть. Эти люди не думают больше им положенного. Ведь я не пойму, как можно хоть на минуту подумав о понятии объекта и субъекта, не увидеть того, что объективности во мнении и суждении просто не существует. Слышите, что я имею ввиду? Конечно слышите. Но я не осуждаю никого в подмене понятий, это исторически и социально объяснимо, что люди постоянно путают слова, которые сами же придумывают для чего-то одного, что потом совсем другое. Даже если близкое, оно становится совершенно другим, так как не попадает в то, что изначально. Со временем.
Аутофагичный венец позволяет мне и я знаю, не только мне, анализировать себя от и до и наслаждаться этим бесконечно, дальше и крупнее личного века. Анализ каждой мысли, что нам никогда не принадлежит. И мысль, и анализ, к сожалению, но нам нужно признать. Впитывая всё это, я хочу рассматривать свои мозги под каждым углом, хочу придумывать дроби и новые градусы. Это ли не гениальные начала и трагические концы всякого мифа?
Терновый венок же – вся грязь, что во мне неустанно есть. Это всё то, что я таким считаю, моё я. Оно омывается ровно таким же я, только отчего-то неприятным (на самом деле очень приятным, но всё обстоит более комплексно, одно я от другого зависит и вовсе не выглядит половинчатым, я одно целое, что хочет себя отделять бесконечно друг от друга, образуя границу между Тихим океаном и Атлантическим. Проблема лишь в том, что оно для этого и есть, это я. Для создания ролей и принципов, ролевая игра, театр для себя же, над которым можно выжать разбавленный до минимума концентрат, что можно показать остальным) и волны эти накатывают и сходят, также (так же) ((как шикарно вписываются слова в смысл и рефлексацию, от слова reflection)) как и аутофагичный процесс, с любой стороны. Нет никакого венца и терновика, оно всё единый венец, венец терновый. Кровоточащий соками к своему же рту, подпитывая.
Вспоминается арт-объект с роботом-машиной "Can't help myself", что скончалась в 2019. Я говорю о ней как о человеке, когда-то бывшим. Почему нет? На неё смотрели несколько лет, люди видели её начало – жизнерадостное (разве можно к машине применить это слово) и энергичное. Ей была дана задача: собери масло вокруг себя. Она рада, что её сделали, ещё и с задачей, ещё и с публикой. Она показывает как отлично справляется, как ей гордятся! Через какое-то время становится ясно, что масло является её топливом. Она начинает переживать. Она приходит к панике в какой-то момент, который наверняка уловил очередной смотрящий за стеклом, но стряхнул с себя мысль, ведь это машина, она не может быть в панике, это ведь цель инсталляции – заставить нас так думать. Она понимает, сначала отвергает, но становится хаотичной. Людям теперь становится слышно, что она кричит. Это крик ужаса, натурального и ледяного. Крик ужаса от осознания вершины несправедливости. Вы сделали меня, вы поместили в эту коробку, вы дали мне смысл, задачу. Вы меня для этого сотворили. А потом она поняла и дальше пошло. Неужели вы меня для этого сделали? Я доверилась, хоть и не могла не сделать этого, как нерожденный ребёнок может дать согласие или несогласие на своё рождение и всё дальнейшее обозримое пребывание в жизни? Не может. И я не могу, и остановиться не могу. Или могу? Но она не может, за криками приходит осознание: это вся моя жизнь, я в бесконечном парадоксе, жизнь в петле (смотрите как красиво, в петле бесконечности бесконечно, в петле верёвки, в петле как в кругу, в кругу как бы аутофагично). Она стала выполнять задачу, а именно бесконечно собирать вокруг себя масло, только чтобы поддерживать свою жизнь. Она могла остановиться. Но кричала от всего. Да, она прошла через всё, она отрицала, потом кричала от боли, после от ярости, дальше от хаоса. Она почти разошлась на нули и единицы в своём отчаянии, но механизм ослабевал. Было непонятно, от чего же. Она выполняла свою задачу должным образом, собирала себе на жизнь. Смирилась и перестала работать, она выполнила свой последний мазок (к этому моменту последние месяцы походили именно на мазню, от неё не осталось ни капли энтузиазма, она лишь делала вид, что собирает масло, только лишь проводя по полу) и отключилась. Оказалось, что ей не нужно было масло для питания. Она питалась не от него. Но создатель ей этого не открыл, её создали без возможности осознания. Она могла бы функционировать дольше, если бы перестала носиться за маслом. Но ей не сообщили, а саму её парализовала действительность. Она себя износила.
Это большая метафора на многие вещи, всем знакомые или же это проверка на нашу человечность = эмпатию?
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
