Владимирский Михаил

Прощание славянки

Очерк об одном дне работы "Координационного центра помощи Новороссии" (КЦПН) в Санкт-Петербурге. Сбор средств, приобретение снаряжения, отправка грузов и добровольцев. В общем, несколько слов о тыле русского сопротивления.

20 июня 2014 г. мне довелось побывать в самом "логове зверя", у тех самых загадочных людей, которые "стоят за спиной террористов в Луганске и Донбассе". Короче, я поучаствовал в сборе и отправке груза для сражающегося Славянска, подготовленного "Координационным центром помощи Новороссии". "Координационный центр" - одна из многих добровольных организаций гуманитарной помощи Новороссии, которые, с началом вооруженного противостояния на юго-востоке Украины, развернули работу по всей России, от Ростова до Новосибирска. Его история весьма характерна для наших дней. Все началось с того, что питерскому юристу Андрею Блинскому прислал письмо его старинный друг, житель Луганска, как и многие его соотечественники вступивший в отряды только формировавшегося тогда ополчения. К письму прилагались фотографии. На них Андрей увидел, что его друг и прочие ополченцы вооружены кое-как, а обмундирования и снаряжения, как такового, у них вообще не имеется. Чуть ли не в шлепках люди воюют. Если в области вооружения, в рамках российского законодательства, изменить ситуацию возможности не имелось, то со всем остальным порядочные и неравнодушные люди вполне могли помочь. К делу Андрей привлек другого своего знакомого, Александра Любимова, владеющего небольшим бизнесом по торговле прицелами и прочей военной и охотничьей оптикой. Товарищи примкнули к известному московскому блогеру Алексею Маркову (впоследствии, комиссар нашего добровольческого отряда, а позже - зам. командира бригады "Призрак" в по тылу ), который уже приступил к работе в этом направлении. Начало "Центру" было положено 10 мая, когда в ЖЖ разместили обращение с просьбой оказать помощь защитникам Славянска: и у Александра, и у Андрея в Живом Журнале оказалось достаточно знакомых с аудиторией подписчиков свыше 1000 человек. Вскоре начали поступать средства, на которые была подготовлена и отправлена посылка с необходимым снаряжением. Отправили ее через друзей в Ростове, а те переслали дальше, через своих друзей в Новороссии, и сработало, надо сказать, лучше, чем "Почта России". Адресат посылку получил, и она пришлась как нельзя кстати. Однако, отклик желающих помочь сражающейся Новороссии оказался гораздо сильнее того, на который изначально рассчитывали организаторы акции. В результате то, что предполагалось как разовая поддержка близких знакомых, получило продолжение. Образовалась группа активистов, осуществляющих, при прямой финансовой поддержке народа, регулярные поставки обмундирования, снаряжения, медикаментов и многого другого, в чем остро нуждаются защищающие Славянск бойцы. Кажется, именно это называется "самоорганизацией населения". Сложившаяся схема работы активистов оказалась, в целом, такова: к "Центру" обращаются представители того или иного отряда Ополчения и сообщают о своих насущных потребностях, формируя заказ. (Средства у "Центра" имелись значительные: в среднем сумма добровольных пожертвований летом 2014 г. составляла около миллиона рублей в неделю (средний перевод от 5 до 15 тысяч рублей). Отчеты о расходовании денег публикуются на сайте "Центра". Активисты закупают или достают необходимые бойцам вещи, собирая посылку, которая затем уходит к границе Новороссии наемным транспортом. На границе ее встречают представители заказчика и переправляют далее. Граница - место опасное. Ситуация там меняется каждый час. "Окна" то открываются, то закрываются. Иногда происходят вооруженные столкновения с украинскими силовиками. Российские пограничники, в основном, "смотрели в другую сторону" на подобные поставки. Ужесточение пропускного режима произошло гораздо позже, уже летом 2015 г. С Сашей Любимовым и его женой Майей я был знаком уже давно. Когда-то, в другой жизни, мы работали в одной фирме. Фирма кончилась, а дружба осталась. В общем, около полуночи, 19 июня, мне позвонила Майя. - Привет, ты можешь завтра помочь? Такое дело: надо отправлять груз сам понимаешь куда. Он довольно большой и ценный, а волонтеры, с которыми предстоит работать - люди новые. Мы их не знаем. Разумеется, я согласился, и вот мы встречаемся поутру, возле одного из складских комплексов в районе Московского вокзала, первой точки намеченного на сегодня маршрута. Волонтеров оказалось двое. Один - мой тезка, Михаил, питерский бизнесмен, совладелец фирмы, торгующей модной молодежной обувью, невысокий, стильно одетый, стройный мужчина лет тридцати, и водитель Леша, крепкий голубоглазый мужчина, примерно того же возраста. Втроем мы быстро загрузили в чрево "Транзита" вынесенные со склада коробки с облегченными штурмовыми ботинками и пакеты с разгрузками. Майя села в "Транзит", а мы с Мишей поехали на его автомобиле. Дорогой разговорились. Михаил оказался большим любителем парашютного спорта, у меня также имелся кое-какой опыт в этой области, потом разговор перекинулся на особенности рыбалки в Сибири, конечно, поговорили и об обстановке в Новороссии. И у него, и у меня там оказались свои "источники": друзья и знакомые. Между тем дело продвигалось. Мы посетили еще одну "точку", забрав приготовленный для нас товар. Затем покатили в опорный пункт другой, более крупной гуманитарной организации: штаб-квартиру небезызвестных "Гуманитарных войск" в Питере. В отличие от "Центра", работающего по конкретным заказам отрядов Ополчения, "Войска" осуществляют обширную гуманитарную миссию, сотрудничая с правительством Донбасса и Луганска. Их штаб оказался большим плохо освещенным подвалом в одном из новых районов на севере Питера, с низкими потолками и железной дверью без вывески. Открыла нам девушка с осунувшимся от усталости лицом. Помещение буквально завалено всевозможным добром, где сумки с крупой и макаронами соседствуют с упаковками бинтов и медикаментов, а коробки с амуницией громоздятся поверх баулов со спальными мешками. Рядом с новыми вещами отмечаю какие-то древнего вида ящики с красным крестом, офицерские портупеи и фляги в потертых чехлах. В коридоре едва не спотыкаюсь о стопку советских стальных касок, обернутых в бумагу. На коробках надписи разноцветным маркером. "Ленинград - Городу Герою Славянску. Прорвем Блокаду!" - читаю я на одной из них. Одна комната подвала превращена в подобие офиса. На столе куча кружек из-под кофе, на полу пенка и спальник: видно кому-нибудь из волонтеров частенько приходится тут ночевать. На стене списки необходимых лекарств. На другой - портрет Порошенко, перечеркнутый траурной полосой. Внизу надпись: "По осени забьем". Незатейливый солдатский юморок. Как оказалось, нужного нам груза пока нет. Вещи только должен привезти кто-то из местных активистов. Остаемся ждать. Между тем в подвал подтягиваются люди. Одновременно с нами пришел дедок лет 70-ти, пожаловался на то, что "ой, найти вас совсем невозможно", затем ненадолго исчез и вернулся с несколькими пакетами детских памперсов. Матерям с маленькими детьми, которых сейчас вывозят из-под бомб и ракет "евроинтеграторов", они точно пригодятся. Потом пришла супружеская пара, принесли несколько тщательно запечатанных коробок. - Шведы. Третий раз уже приезжают. - Заметила курившая около двери женщина средних лет. Женщину зовут Настя, и она тут, похоже, за старшую. Она поворачивается к Мише. - Слушай, ты же на машине? Можешь посылку забрать с почты? А то мне не успеть. - Что за посылка? - Гуманитарка из Германии. Белье, термоодеяла. Килограмм двадцать всего. Постепенно помещение наполняется людьми. Слышны обрывки разговоров: "Нет, палатки не куплю, лучше на лекарства деньги потрачу...", "к этим прицелам "ласточкин хвост" не подходит...", "по лекарствам мы похоже город уже выгребли весь...", "....да, нужен ледокаин в тюбиках. Его не достать, но может быть...", "..спальники нужны..", "...перчатки...ботинки...кровоостанавливающее...". Деловой человек Миша вынимает телефон и начинает названивать знакомым из аптечного бизнеса, потом знакомым - торговцам снаряжением. Самоорганизация идет полным ходом. Наконец появляется нужный нам человек: крепкий седой мужчина в полувоенной одежде. Он волочит два огромных целлофановых мешка с наколенниками. По характерной окраске в серую "цифру" сразу понимаю - пиндосовские, БУ армии США. - Я думал, у меня их больше, - оправдывается мужчина, - а оказалось страйкболисты раскупили половину. В "Гуманитарных войсках" мы забрали наколенники, пяток зеленых "сидоров", битком набитых консервами, и несколько коробок лекарств. Взамен оставили коробку колиматорных прицелов - для Донецка. Потом перегружали все это в офис "Центра", таская вещи на четвертый этаж. Поднимаясь с очередной стопкой коробок, отмечаю на крышке упаковки с лекарствами краткую надпись: "Таллин-Славянск". Однако, везде люди есть. С волонтерами попрощались тепло. На слова благодарности те ответили просто: "Да это вам спасибо! Если что надо - мы всегда готовы!" Весь вечер я, Майя и Саша переупаковывали вещи. В посылку вошли прицельные приспособления, обувь, разгрузки, наколенники, бронежилеты, лекарства, книги с краткими наставлениями по эксплуатации оружия и многое другое, в чем нуждается Народное Ополчение. Перед самым отъездом подъехал мой товарищ по охотничьим экспедициям Дмитрий, привез баул со свежее пошитыми снайперскими камуфляжами. Посылку на границе должен встретить - зам. командира разведподразделения в Славянске. Назовем его, условно, Иван. Я осторожно интересуюсь его личностью: - Он кто вообще? Какой-то наш отставной военный. - Нет, местный, луганский, - отвечает мне Саша, - человек сугубо мирной профессии, но охотник и вообще любит оружие. Кто-то типа тебя, короче. В офисе то и дело звонит телефон, подъезжают люди, предлагающие помощь с униформой, продовольственными пайками или денежными средствами. Надо сказать, что и волонтеры, и большинство тех, что помогают ополченцам - классические представители полузатоптанного российского "среднего класса". Быть может, эпические "ватники, синие от наколок", о которых я столько слышал от украинцев и их сторонников, действительно существуют где-то, но среди людей, не словом, а делом поддержавших восставшую Новороссию, я не увидел никого похожего. Даже обидно. Около десяти часов вечера подъехали Андрей Блинский и с ним шестеро добровольцев (еще четыре человека должны присоединиться к группе в Москве). В ту пору поток добровольцев из России был еще не слишком полноводным. По настоящему массовым добровольческоен движение станет к концу лета 2014 г., после "Южного котла", когда окончательно станет понятно, что эта война всерьез и надолго. А в начале лета у организаций, занимавшихся рекрутингом будущих бойцов господствовало мнение о том, что конфликт на Донбассе имеет скоротечный характер и потому заявки принимались преимущественно от людей, имеющих хорошую, желательно специальную боевую подготовку, а лучше реальный боевой опыт. Поэтому и моя собственная заявка добровольца в "1ю московскую интербригаду" осталась без внимания. Те шестеро, что пришли в тот день в офис "Координационного центра помощи Новороссии", несомненно, воевать умели. Крепкие молодые мужчины в возрасте от 25 до 35 лет, одеты в гражданское. Форма и снаряжение - в рюкзаках. По их словам, каждый потратил на экипировку по 30-40 тыс. рублей личных денег. Что бы там ни кричали о "русских наемниках - чеченцах" украинские СМИ и поющие с их голоса российские "либералы", но никаких денег за участие в боевых действиях добровольцам, в то время, не предлагалось. Да и позже даже тот скромный оклад жалования, что причитался бойцам армий ЛНР и ДНР получали далеко не все. Я, например, не получал, поскольку "Призрак" во время моего пребывания "в рядах" не входил в структуру вооруженных сил ЛНР. Исключением были врачи, которым правительство ЛНР и ДНР обещает по 30 000 р. в месяц. Врачи в Новороссии нужны даже больше, чем военспецы. Все шестеро, как и те, кто присоединится к ним позже, вышли на "Центр" самостоятельно; изложили в анкете свои военные навыки и были отобраны из общего числа претендентов. Среди добровольцев я, с немалым удивлением, обнаружил своего одноклубника-реконструктора Яна Петровского по прозвищу Славян. Славян давно уже перебрался в Норвегию, получил гражданство и даже успел отслужить в норвежской армии, где приобрел полезную специальность пулеметчика. И вот теперь он вернулся, чтобы сражаться в Новороссии. - Парочка моих армейских знакомых уехала воевать за ТУ сторону, - замечает он в разговоре, - но эти - конкретные нацисты. В голове сплошной Гитлер, Квислинг и "арийская раса господ". Там им будет раздолье. - А ты едешь воевать за русских? - Я да, за русских. Тут все просто: защищать свой народ - долг мужчины и воина. Я киваю. Обсуждать тут, в общем-то, и вправду нечего. (Впоследствии Славян станет замом командира ДШРГ "Русич", совершит как минимум три успешных командировки в Новороссию, и будет объявлен в розыск Интерполом). - Если у кого чего-то не хватает из снаряжения, то милости прошу озаботиться этим прямо сейчас, - говорит Саша Любимов. - ПНВ есть? - Тут же спрашивает старший группы, бывший десантник Алексей (Алексей Мильчаков, он же "Серб", в будущем командир ДШРГ "Русич"). - ПНВ всего один, и он идет в персональном заказе. Извини. Игорь, здоровенный, даже на фоне остальных, тоже не маленьких добровольцев, мужчина начинает с увлечением рыться в снаряжении. Меряет кевларовую каску и с неудовольствием откладывает в сторону: крепление опасное, может при попадании повредить горло. - Возьми "бронник", - говорю я, - второй класс защиты на груди и пятый на спине. Хорошая штука. - Да ну, - отмахивается тот, - у меня своих два: легкий и тяжелый. Человек, с которым я говорю - профессиональный телохранитель с опытом нескольких загранкомандировок. Перерыв несколько коробок он, наконец, находит то, что ему нужно: ночной прицел с переходником. Довольно улыбаясь, прижимает его к груди, словно любимую игрушку. (Игорь Фомин, "Высота" участвовал в боевых действиях в составе ГБР "Бэтмен", был ранен, вернулся в Россию, но весной 2015 г вновь вступил в ряды Ополчения). - А ты взял бы лучше бронежилет, - советует он своему коллеге, по специальности механику-водителю БТР, - а то у тебя несерьезный, противоосколочный. - Под броней вроде больше и не надо, - отвечает тот, с сомнением вертя в руках тяжелую "кирасу". - Так то под броней. Мало ли, как оно повернется... Да, повернуться может по всякому, на то и война, и каждый здесь это знает. Мы загружаем многочисленные ящики, тюки и коробки в микроавтобус. По странному совпадению его номер оказался 282, над чем все невесело шутят. Наконец сборы закончены. Шестеро добровольцев выстраиваются в короткую шеренгу. Напротив них - с десяток провожающих. Здесь нет ни "кураторов из ФСБ", ни "политруков" с речами, ни оркестра. Просто несколько русских людей, которые точно знают, в чем их долг и потому не нуждаются в лишних словах. Солнце медленно опускается за дома, вечер прохладен и тих. Бойцы стоят молча. От идущих мимо прохожих их отличает только особенное, отстраненное, выражение глаз. Мыслями они уже далеко, на сотнях километров дороги, на беспокойной стреляющей границе и дальше, где тяжело ворочается война. Там бьется в кольце карателей Славянск, там, как 70 лет назад, рвутся к Донецку танки "евроинтеграторов" и на пути у них по-прежнему лишь русская храбрость. - Спасибо большое вам всем, - наконец говорит Саша, - желаем удачи! Прощаясь, мы крепко пожимаем отъезжающим руки. Белый микроавтобус, мигнув поворотником, выруливает на проспект и скрывается вдали. Вот и все. Впереди добровольцев ждут Москва, Ростов, Луганск и далее направление в боевые подразделения. Их ждет ад войны, но путь чести редко бывает легким.

Артур Чёрный==================
Короток на шахте осенний день. Темнеет и нечего делать разведке, когда одна задача ей - наблюдать. И вот мы плетемся обратно к позднему ужину в Пантеоне Богов. Так я нарек пансионат после Пристани Отчаяния. И вот вечера в Пантеоне Богов. Когда собрали отряд, мы даже не поняли, что здесь за люди. Такая меж ними бездна с "чиполлинами" Сочи. "Уж не россияне ли? Не интернационалисты?.." Нет ведь. Все местные. Просто не в кабаках сидели, а черту в зубы смотрели. Мы сидим разной публикой в комнате командиров взводов - щуплого Рощи и плечистого Зема. Первому двадцать семь, второму двадцать один. Где-то еще носит Синего, что мельтешит по всем этажам. Революция выдвигает всегда молодых. Старики не могут снести перемен. Зем - это не человек. Это песня. Песня, которую до войны знала до буквы вся Украина. А он бросил всё в Украине и ушел в ополчение на Донбасс. Штурмовал в апреле Луганское СБУ, записался в "Восток", попал в мае в Донецкий аэропорт, прошел там самые первые, самые жестокие бои, в июле вернулся живым с Саур-Могилы, да в августе поймал в Ясиноватой залп "Града". Потом госпиталь, потом "Беркут". - Мы по девятьсот мин в день из одного ствола выстреливали. У подносящего из ушей и носа кровь шла. У нас потом пушку заклинило... И позицию не меняли - не до этого было. Они же перли и перли... - вспоминает Зем минувшее лето. Пулеметчик Шаман - бывший солдат Украины. До призыва жил в Запорожье, работал кочегаром в котельной. Дезертировал на сторону Новороссии еще в мае, и всю компанию, с начала боев за Донецкий аэропорт, провоевал против "укров". - А что я, по своим буду стрелять? - возмущается он Украиной. Пулеметчик Казах - публика из Афгана. Вынимает из ранца солдатскую панаму - ту самую, старую и побелевшую, с красной советской звездой. - Тридцать один год ей, ребята, - держит в руках он свою ностальгию. Азербайджанец Архан - бывший гвардеец президента Алиева. Крепкий, тяжелый, из чистых, как статуя, мускулов. Закончил у себя на родине институт, десять лет назад приехал в Донецк, завел здесь семью, работал на стройке разнорабочим, вышел в архитекторы. В мае пошел воевать. Сначала у Беса, нынче у Севера. - У тебя дети не знают, как взрываются мины, а моя дочка знает... - говорит он не для упрека кому-то в дверях. Только что сел рядом Синий. Но вечно на шиле, и не может оставаться больше пяти минут. Бывший менеджер, тайком от родителей сбежал на войну, и врет им по телефону, что четвертый месяц отдыхает в российском Крыму. В отряде ходит рассказ: Синий отбивает атаку, бьет с АГС по "укропу", в кармане звонит мобильный. Он берет паузу у атаки, прикладывает к уху трубу и вслух: "Алле! Добрый день!.. К сожалению, мы не можем поставить вам гвозди. В настоящий момент наша фирма временно приостановила свою торговую деятельность. Мы позвоним вам, когда снова откроемся ...Очень приятно. До свидания". Кладет мобильный в карман и снова за АГС: тах-тах-тах... Но было еще раньше. Отряд Севера дрался с "украми" на Грабском. Для Синего это был первый бой. Когда их зажали на краю села в трех двухэтажках, и с тыла стали отрезать техникой и пехотой, побежал со страха, оставив ПК, фланговый пулеметчик. Синий упал к пулемету. Упал и кричит Архану, что в полсотне метров хлещет с "Утеса": "Как работает пулемет?!" И Архан, ведя бой, объясняет ему, как открывать, заряжать, и стрелять. А в поле смыкает за ними кольцо украинская броня и пехота. Синий справляется с пулеметом, начинает бить по врагу и, вместе с Арханом, они четыре часа держат другим "коридор". - И, ты, сколько убил? Прямо по наступающим цепям бил? - бывший сам в том бою, сидит в казачьей папахе Японец, накручивает на палец черную свою бороду. - Ну, я ж не считал! - скороговоркой, как привык, откликается менеджер. - Стрелял, когда цепи вставали. И заваливал их обратно. И не стрелял, как ложились. А после вставали не все... Ну, грех на душу не беру - врать не стану, - оборачивается он ко всем, - а человек сорок я там уложил... Японец. Про этого просто не напасешься страниц... "Я же во всех жопах здесь был! Только на Саур-Могиле я не был..." - говорит он сам про себя. - На нас танки на Грабском шли!.. А мы гонялись за этими танками, как туземцы с копьями. Только вместо копий, гранатометы. С нами "афганцы" были - те очумели. Они такой войны и не видели. Подбили так танк, загорелся. Он еще с километр ехал, горел, потом встал. Мы когда "укропов" разбили, пошли посмотреть. Люки открыли, а там танкисты сгорели, сидят за штурвалом обугленные. Так и не вылез никто... Чеченцы с нами были откуда-то. Сидели вчетвером в одной воронке - мина к ним прилетела. Все в клочья. Другие чеченцы нам после боя: "Ребята, вы под чем?" Да, ни под чем! Мы родину свою защищаем! Из них многие после того боя сломались: выкопали своих убитых, сказали: "Идите вы на хрен со своими разборками!", и вернулись в Чечню. Японца тяжело контузило в том бою, и командир сдал его в группу раненых. Наказал шоферу чеченцу: "Этого в любом случае увезти!" Только пропал командир, тот встает с носилок и пошел. Ему: "Куда?! Тебя сказали забрать!" А он: "Так это Японца сказали забрать. А я не Японец. - И на какого-то ополченца показывает: - Японец вон, по двору у вас ходит". И шагом обратно в бой. - Я - простой русский мужик, - сидит он, с круглым вперед животом, неуклюжий, как плюшевый медвежонок. Так это ведь не в бою. - Мне царь нужен. Какой-никакой, а царь. Хоть Путин, хоть Сталин. Иногда, посчитать души, появляется Север. Широкоплечий, в казачьей папахе, с русыми усами и голубыми глазами. - Я у тех танкистов телефоны забрал, - спокойно говорит командир. - Звоню матерям: "Ваш сын, Петя или Вася, нами убит. Он пришел на чужую землю уничтожать мирных людей. Стрелял в наши семьи, разрушал наши города..." А там мне никто не верит. Одна смеется и называет дебилом: "...Иди к дьяволу! Мой сын на учениях в Днепропетровске!" Другая кричит: "Какой Донбасс?! Он там никогда не был..." А их ведь на самом деле, якобы, на учения в Днепропетровск отправляли. А самих сюда... Ведь не они же семьям соврали. Им самим в шапку наложили... Малой - старший сын Севера. Двадцать лет, везде за отцом. На счету подбитый танк и два БМП. "Этот не паникует, - слышал я за него. - Увидит, что на него броня лезет, присядет, положит у ног автомат, возьмет из-за спины "Муху", прицелится - всё аккуратно, не торопясь, и уж тогда бахнет. И не промажет". Как началась война, а батя из дома, старший за ним. - А ну, дома сидеть! - Не возьмешь с собой - пойду к другим, и буду у них. Всё равно уйду! Приоткрыто окно, и течет в комнату холодный осенний ветер, но накурено и душно в нашем собрании. Где всё перемешано, как в толпе: и негодяй и святой, и барин, и еврей, и всякий скот из Ноева ковчега... Идет военный-откровенный разговор: дымится кофе и сигареты, ходят по комнате люди и боевые истории, рисуются планы разгрома врага, как на поверке, называются вслух имена не наших уже городов: Львов, Киев, Полтава... Брошен на табурет телефон и слышится негромкая песня: "...По дорогам гибели мы гуляли, друг! Раскаленный добела, отзвенел песок. Видно время пробило раздробить висок!.." Шахтеры, трактористы и кочегары... Такие люди, что прошел бы мимо и никогда не взглянул. А они здесь, танки, как пух жгли.... Сидит у окна, хватанувший где-то спирта Сапожник. Траурный, как всегда, когда пьян, с накрененной головой, а всё со своими шутками-проститутками: - Аля-улю, гоню гусей!.. - ощупывает он пальцами сломанный нос. Раздолбай, что девать некуда, а воин отменный. Работает пулеметом, что бог. Валит цели вчистую. Остался на контракт после срочной. Служил в разведке, излазил все горы в Чечне, в Дагестане. Участвовал в русско-грузинской восьмого года. Где-то оторвало ему большой палец на правой руке. Принес в тряпке в военный госпиталь - снова пришили. Работает, как только из магазина. Но порвал связки на левой, стала сохнуть рука. Тут и комиссовали: не годен. Работал таксистом в Ростове-на-Дону, пока не потащило сюда. На кровати, нога на ногу, перебирает пальцы интеллигенция - тонкий, с манерами франта, азербайджанец Стоматолог - бывший зубник в донецкой больнице. За спиной Аэропорт, Иловайский котел, да такие палестины, что кто бы слыхал: Ясиноватая, Еленовка, Зуевка, Зугресс, Кировское, Зеленое, Грабское... - Я двадцать лет прожил в Донецке и мне не безразлично, что с ним случится... А кто здесь писатель? - стреляет он глазами по россиянам. - Тебе зачем? - выдаю я себя. - Интересно пообщаться с интеллигенцией, - показывает он белые зубы. Еще один, их с Арханом, земляк - Брат Али. Снайпер-разведчик и сам длинный, как снайперская винтовка. Вечно сам по себе, заросший темною бородой. До войны работал в Донецке сам на себя. "Смысли, торговлем занимался", - говорит он, коверкая русский. Отметил 31 мая день рожденья и на след день пошел в ополчение. Сначала на блокпостах, потом попал к Северу, в его первый отряд в девятнадцать бойцов. - Я про Севера знай. Такой камандир, он никогда не боялся. Всегда в бой шел первый. Мы без Севера никто были... - тихо заявляет он свою окопную правду. - Такие, как Север, освобождали Донбасс... - Да, нам ничего не нужно. Ни наград, ни известности. Жили - никто не знал, и дальше так же тихо своё проживем. Лишь бы все это кончилось, - одно за всех говорит Японец. - Мы в семьи свои хотим вернуться, - продолжает за ним Шаман. В белой вязаной шапочке Роща. Не может простить былому, что его обмануло: - Если бы тогда...С этим количеством людей и техники... Мы бы до Львова дошли... Он должен выяснить всё для себя: - И деньги, вам, за это не платят? И в военный билет не запишут? И в стаж не пойдет? - сидит он на тумбе против меня. - На все вопросы - нет, - спокойно допиваю я кофе. - Просто так? Сами?.. - вмешивается кто-то еще. - Но ведь не ваша война... Наша! - Я тоже думал, что не моя... - Хочу я что-то сказать, но так и не заканчиваю для них свою мысль. А просто сижу и молчу. Да разве здесь всё объяснишь?.. Вечера в Пантеоне Богов... Длинные да былинные... Куда слетелись переломать старый мир - да вот завязли в болоте - все герои Олимпа. Вечера в Пантеоне... Здесь, на земле, не на небе, на переднем краю, лицом к Украине, спиной к Новороссии. Когда сзади бои, а впереди - Иисус сохрани... Синие Афинские вечера: банки-жестянки с холодной тушенкой да жидкой сгущенкой, отсыревший в карманах табак, дурной да с хандрой самогон, пир на столах да дыра в карманах, а в рядок на скамьях нищие боги со скатками на плече, да с заплатками на рукаве... Висит за ЦУМом в центре Макеевки огромный рекламный щит, с обрывками прошлых афиш. А в середине уже замытый дождями плакат: бородатый ополченец в тельняшке, с автоматом наперевес. И, точно огонь, слова: "Стань легендой! Армия Донецкой Республики". Какие судьбы! Какие люди!.. Вся жизнь - неслыханный шедевр! Вам жить сто лет, и не дотянуться, не дорасти до них никогда. Никогда не стать этой Легендой.

•

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.03.2017. Революционная необучаемость
• 28.03.2017. Мифы сознания и правда истории
• 24.03.2017. ***
• 23.03.2017. Заметка от оолченца Павла Расты
• 20.03.2017. ***
• 18.03.2017. Владимирский Михаил
• 17.03.2017. Классические розы
• 16.03.2017. Игорь Сверянин
• 15.03.2017. Артур Чёрный
• 01.03.2017. 6я рота