Сегодня на страничке автора Ярлунг http://www.stihi.ru/2011/12/28/3082
появилась подборка стихов Ирины Снеговой – прекрасной и незаслуженно уже почти забытой поэтессы, скончавшейся в начале 70-х годов прошлого века.
Вот то немногое, что удалось отыскать об этой поэтессе, львиную долю творчества которой занимали переводы с… башкирского, татарского, армянского и многих других. Жить-то надо было, а любовная лирика плохо публиковалась… тогда.
Почитайте – не пожалеете. Наводит на интереснейшие размышления о… сегодняшней поэзии
«…О, таинственные законы возникновения и образования поэтических имен! Такое было возможно только в тоталитарной стране всеобщего братства и человеколюбия...
Вчера еще никто и не подозревал, а сегодня из уст в уста передается слух о том, какие стихи напечатала Юнна Мориц в “Юности”, и вот уже слава с шипением лижет юные руки поэта... Еще никто не читал тридцатилетнего Андрея Вознесенского, а по беспроволочному телеграфу советской солидарности ползет слух о “Треугольной груше”, и вот чудо – признание, успех, головокружение поклонников пред явлением чуть ли не ниспровергателя всех и вся основ государства, поэзии и права... Стоит вам напечатать в “Комсомольской правде” 1963-го или даже 1972 года несколько симпатичных – и в самом деле симпатичных строк, написанных человеческим языком, – и ваше имя запоминает вся страна. Это не преувеличение – вы приезжаете в какой-нибудь косоглазый Акчуринск или Чертывкар, а там местные молодые дарования, которые уже приобщились к столичному блеску, не преминут прочитать вам ваше четверостишие... Они, может быть, и запомнили только одно это четверостишие, но они точно знают, что это вы, а не кто-нибудь другой!
Сегодня запомнить чужую строку уже не способен никто, а раньше слава передавалась изустно вместе с фамилией, причем даже самой труднопроизносимой. А кто нынче способен без запинки произнести такую, например, фамилию, как Марцинкявичюс? Нет нынче таких “интеллектуалов”!.. Центр внимания сместился к другим именам и другим ценностям. Всему свой час, и всему свое время, и всему свое место, господа!
Так, вдруг почему-то самые далекие от начальства бескорыстные читатели вдруг осознавали, что возрастает в советской поэзии имя Ирины Снеговой, гонялись за ее книгой стихов “Август” – в белом супере с красными спелыми буквами, а потом читали ее новую книгу “Крутизна”, на этот раз в супере с серыми тенями и штрихами винтовой лестницы, но тоже изданную в авторитетном “Совписе” уже в 1967 году... Там были великолепные стихи, которые заслуживали хрестоматии: “Литературу делают волы, столпы искусства все как есть поденщики...”
Ирина Снегова взяла за душу тем, что ее поэзия отличалась от общепринятой – с обязательным “идейным” стихотворением в начале книги, с оглядкой на литначальство... Читали “Крутизну”, а критики цитировали Ирину Снегову, чтобы вскоре забыть ее навсегда и перекинуться на цитаты из поэтического сборничка очередного советского таланта...
* * *
Ирина Снегова умерла в середине семидесятых... Ее хоронили – возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что на Ваганьковском, по желанию семьи “нетрадиционно” – без панихидных речей в Малом зале Центрального Дома литераторов, без шума и тарарама пьяных писательских поминок.
Мне запомнилось, что гроб, в котором упокоилось тело поэтессы, был обтянут белым шелком. Обычно писателей хоронили в гробах, обтянутых черно-красным. По-моему, это была весна, под ногами хлюпала кладбищенская глина, замешенная в кашу с прошлогодними листьями, а за гробом, который везли на ржавой каталке дюжие похмельные Хароны, шел муж поэтессы и, кажется, ее дочь (я не уверен в этом), а также великий переводчик и жизнелюб Лев Гинзбург, небольшого росточка, но очень упитанный и обаятельный, вместе с дочерью Ирен и ее мужем Сашей, и я – как почти официальный представитель московских поэтов. Перед тем как гроб скрылся в мокрой вселенской глине, все помолчали. Ирина Анатольевна умерла быстро, у нее оказался рак легких, о чем даже не подозревали блатные врачи бездарной, но престижной когда-то поликлиники Литфонда.
Вот и все.
Так проходит земная слава, как говорили древние на своей меднозвучной латыни.
Вы читали книгу стихов “Август”? Вы читали книгу стихов “Крутизна”? Нет, вы даже не знаете, что такие книги когда-то писались, ждали своего места в издательских планах, пробивались сквозь косность и немоту русско-советского коллективизма... В мире все пропадает бесследно. Просто что-то раньше, а что-то чуть позже, но все равно, увы, пропадает.
А поэты пишут стихи, потому что знают, но не могут поверить в это...
Сергей МНАЦАКАНЯН
ЛГ №22 (5879) 29 мая - 4 июня 2002 г.»
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
