Евгений Чепурных
Юрий, Георгий, Егорий
Евгений Чепурных-Люкшин
ты далеко, и ты везде, ползущий полем страх, война с ковидом на хвосте и голодом в глазах. он далеко, и он в пути. он четко видит цель, дракон, умеющий вползти, как змей, в любую щель. он заползет в бытье-жилье и остановит жизнь. Георгий, где твое копье? Георгий, торопись...
...и зажигается огонь:
- эй, есть, кто не убит?
и и льется свет. и скачет конь. и колокол гудит
есть только миг...
Чепурных Евгений Петрович
не дорого, не дешево,
а как-то, счет не в счет,
все будущее в прошлое
тихонечко течет.
тихонечко касается,
тихонечко шумит.
и, как и все красавицы,
моментами, штормит.
но будущее в прошлое
глядится без любви.
у них одно лишь общее -
у них глаза мои.
я им сказал по-честному:
не ссорьтесь каждый миг.
моргну - и вы исчезнете...
а я уж к вам привык
штрафник
Евгений Чепурных-Люкшин
оглянуться б, синим паром тая,
превращаясь в бульки-пузырьки,
кто же тут за нами подметает
нашу ругань, мысли и стишки...
кто метлой и шваброй тяжко пашет,
держит за зубами злой язык?
по всему видать -
мужик из наших...
сильно провинившийся мужик
пыль
Евгений Чепурных-Люкшин
...и сон тревожный без конца.
как будто где-то в ранней рани
нас всех украли у Отца
звероподобные цыгане.
и запретили тосковать,
ласкаться и молиться жарко.
и научили воровать
и убивать, кого не жалко.
и пыль клубится возле ног,
и мы все едем по суглинку.
и прячем в детский кулачок
полузапретную слезинку.
шепот
Евгений Чепурных-Люкшин
средь кровно вспыхнувшей листвы
и ускользающего лета
живи.
где хочешь, но живи.
как хочешь,
но живи
хоть где-то...
не исчезай из мокрых глаз.
и помни и в душе, и в слове:
у этих листьев и у нас
одна и та же группа крови
Евгений Чепурных
попытка псалма
" И вечный бой..."
А. Блок
а музыка росла, росла, росла, сплетая в шар медлительность и живость. но может, это и не жизнь была, а лишь проверка долгая на вшивость. да провались он, этот вечный бой! не для него вдохнули душу в тело. в шестнадцать лет хотелось стать собой, но в шестьдесят и это надоело. да и к чему рогами землю рыть, пытаясь тщетно и психуя тщетно? достаточно ведь просто жить да быть, не становясь ни кем-то и ни чем-то. взвиваться легкой вспышкой над свечой, шуметь дождем и радоваться мигу. и нараспев неграмотной душой всю жизнь читать единственную Книгу
СВЕЧИ
Проходим, каблуками не стуча.
А сельский храм без свечек невозможен.
А в сельском храме
Каждая свеча –
Она чуть-чуть на ангела похожа.
Их чистоту не разумеет мозг.
Но сердце зрит и тает понемножку.
И падает
С незримых крыльев воск
В заботливо подставленную плошку.
пропажа
Евгений Чепурных-Люкшин
летит, от страха трепеща, безостановочно пища, нечаянное откровенье, мое удравшее мгновенье. летит, и вдаль, и вширь и ввысь, и в глубь ныряя, как в пучину. сказал бы я " остановись!", но это будет выстрел в спину. там воздух ластится к губам, лепясь чешуйками цветными. там можно только по слогам произносить родное имя. там поля нотные листы подшиты к небу речкой быстрой. сказал бы я: " прекрасно ты!" но это тоже будет выстрел. листы затянутся травой. мгновенье вспыхнет пташкой алой:
привет, старик!
я здесь, с тобой.
я никуда не улетала
комиссарское. из дневника
Евгений Чепурных-Люкшин
теряю нить. теряю звуки.
теряю точки и тире.
скамейку в деревенским пухе
и томик с профилем Мегрэ.
теряю смысл событий грозных,
приметам и знаменьям счет.
теряю все, что рано ль, поздно
теряет каждый стихоплет.
и слезы света с тихим писком
взлетают, превращаясь в пар...
вот вам оно, бессилье сыска,
достопочтенный комиссар
серебряный романс
Евгений Чепурных-Люкшин
" мне снится плащ твой синий..."
А. Блок
я сплю так крепко, что стреляй-ори,
а не разбудишь. ровно бьется сердце.
а ты - мой снег, идущий изнутри,
морозящий приятно и до смерти.
и ты - мой снег и мой полночный час,
и незнакомка на чужом вокзале.
я сплю так долго, что тебя сто раз
взрастили, взяли замуж ( и сожрали).
я сплю так тихо, что в стране Любви
меня не слышат. миром правит проза.
и ты - мой снег, такой же тихий и
доверчиво-влюбленный отморозок.
и ты не ври, что нет тебя окрест,
и что я сплю на кухоньке на стуле.
мне снится снег. который - ты и есть.
(тот блудный снег, что падает в июле)
Парнас закрыт...
Евгений Чепурных-Люкшин
закрыт Парнас, стишок закончен, заткнута черная дыра. будь человеком, телефончик, не вякай больше до утра. уже бредет лунатик-хроник по скользким крышам через мглу. будь человеком, белый слоник, не топай ночью по столу. колючей звездною морошкой зарос небесный огород. будь человеком, друг мой, кошка, не мни мне лапками живот. будь человеком, человече, не убивай и не кради. давай с тобою делать свечи из этих искорок в груди. из рифм, из слез, из свет-церквушки, морошки мокрой во горсти. иначе как же друг до дружки по скользкой жизни нам дойти...
метафизическое
Евгений Чепурных-Люкшин
когда под дождь усталый Ной достроит свой ковчег смоленый, не протрезвеет люд честной и не всплакнет народ крещеный. но вдруг исчезнет голосок в тиши одной из божьих пташек - как будто выпал волосок седой из ангельских кудряшек. глумливый с пристани смешок неистов в рвении убогом:
- с кем поплывешь-то, дурачок?
и еле слышный отклик:
- с Богом...
метафизический мотив ( с воздушным детским поцелуем): он строит, Господи, он жив!
а мы воюем и воюем...
ученье - свет, кхе-кхе... дневниковое
Евгений Чепурных-Люкшин
не плачь, мой грешный человек,
ведь жизнь такая штука:
в ней что ни сделаешь - все грех
( но также и наука).
а в церкви батюшка речист
( а речи непростые).
учись,
мой родненький,
учись.
не бойсь. здесь все такие
терем
Евгений Чепурных-Люкшин
а в тереме мечты
с издевкой откровенной
меня опять, браня,
толкают за порог
художник без холста,
скрипач без скрипки верной
и грустный, как тюлень,
сапожник без сапог.
они орут, что чушь,
что нечего соваться,
что это марь-мираж,
утопия и жуть.
но все равно туда
мне надобно прорваться,
напиться ( поблевать)
и на полу уснуть.
сомнамбулой пройти
по лезвию и краю
на радость голубям
и гадинам назло.
а утром я им всем, что хошь, насочиняю:
холсты и сапоги, и скрипок пять кило...
Другие статьи в литературном дневнике:
