Человек и система
четыре утра
Сегодня последний день отпуска. И это ужасно, он кончился. А таким был желанным. Как это благотворно и для сердца необходимо вырываться из этих связей и приходить только к себе самому. К себе. Когда столько всего тебя отвлекало и уводило в сторону, что казалось, как будто теряешь себя и попадаешь под какую-то обывательскую раздачу...
И это самое отвратительное, на мой взгляд, что делает государство и система с человеком — вытесняет личность и превращает личность в функционального обывателя. А ещё хуже, когда человек соглашается сам играть (жить) по этим стандартным привилам, превращаясь в человека толпы, безликую массу, вытесняющую личность на обочину. Или более того порицающую эту личность. Извечная борьба снобов и моралистов за незыблемые ценности цивилизации, суть которой теперь это деньги. И это ужасно. Мы находимся в ситуации, как я ее называю, «внутри катастрофы». Это как жить около вулкана всю свою жизнь и не видеть как раскаленная лавина выжигает всё самое лучшее, что у человека есть. И выталкивает на поверхность стандартный механизм пригодный лишь для естественных потребностей и выживания. Это значит согласиться на самое малое. На самое простое.
И этого обывателя надо выдавливать из себя, давить по капле. Сопротивляться. Необходимо прилагать все усилия. Иначе - это участь маленького человека, со всеми вытекающими отсюда несчастьями и жизненными неурядицами. Когда превращаешься в человека, который решает только бытовые задачи. Я не настаиваю, что их решать вовсе не нужно, но акцент просто должен быть смещен в другую сторону. В пространство философских, духовных, интеллектуальных вопросов. Это первое. Всё остальное - второе, третье и четвертое.
Я об этом, кстати сказать, когда жил ещё в Красноярске, писал целый роман-антиутопию, «23» называется, но, конечно, не дописал, бросил. Приведу отрывки:
« ...уровень А — это и есть та самая машина подминающая под себя всех и всякого. Для неё нет авторитетов. Нет идеала. Она сама идеал. Она не стремится к совершенству. Ибо считает себя совершенством. Её цель — это она сама. Её руки — контроль. Её голова — это твоё сердце, которым она владеет. Думаешь, оно принадлежит тебе? Нет, оно тебе не принадлежит. Знал ли ты об этом? У неё нет ответов. Но ты, как я вижу и не спрашиваешь. Сам становишься ею. Её неотъемлемой частью. Её единицей. Она не где-то в стороне, не ищи её, если вдруг задумал это, она внутри тебя, она это ТЫ. И нет сил у тебя освободиться от неё, ибо единственный выход из этого положения — это безумие или добровольная смерть. Попробуй найти другие ходы и другие ответы, для этого ты живешь, человек».
«Вольнодумство, независимость, бунт — она безжалостно карает и наказывает. Только она решает КАК и только она решает ЗАЧЕМ. И только она определяет вину. Нет у неё советчика. Нет покровителя. Есть слуги, есть рабы, но и есть несогласные, которые убиты или будут убиты.
Любую мысль хоть как-то направленную против она душит ещё в зародыше. Человек для неё это только шея, которую она обовьёт чёрным удавом и задушит его перекрыв дыхание. Человек это только пластилин, который она с непревзойденной жестокостью и аккуратностью мнет и лепет, превращая его в многочисленное войско послушных солдатиков. Без мыслей. Без души. Без суждений. Без имени. Без самого себя. Она отрицает прошлое, она меняет настоящее, она планирует будущее. Она переписывает твою историю заново. Ты ей уже не владеешь. Мир — это прекрасное место, в котором тебе уготовано место на самой окраине , на периферии сломленного духа.
Её государство — это исправительная колония. Только она сама не умеет исправлять. Никто не в силах был научить её этому. Только наказание знает она. И в этом своем устремлении она достигла невиданных высот. Она может гордиться собой».
"Система совершенна. И об этом ты тоже должен знать. А всё, что несовершенно, то не Система. Не внушай себе, что ты свободен. Свободы нет. Ты не сумел её создать. Ты проиграл. Хочешь знать, почему выиграла я? Потому что я не играла, глупец! А ты, ты проиграл. И ты будешь проигрывать. Снова и снова, раз за разом. Когда ты наконец поймёшь, что всякая борьба бессмысленна? Всякая борьба напрасна. Об этом она сообщала тебе. Этому она учила тебя. С самого детства, с молоком матери, в которое был подмешан её машинный химический яд.
Ты — моя собственность. Ты — моя игрушка. Ты — моя марионетка. А всё другое, что нас окружает — опасная игра. И победителем из неё выйду, конечно, я. Но я тебе даю шанс. Я думаю, меня это позабавит. Я люблю смеяться. Но вместе с тем я люблю и наказывать.
Поиграй со мной, человек. На многое ли ты готов ради своего вида? Что сделал ты для того, чтобы жизнь стала лучше? Знаешь ли ты к чему стремиться и знаешь ли ты от чего избавиться?
Я прекрасно знаю, что ты полюбишь и оправдаешь любые мои огрехи и ошибки какие они ни были, даже самые кровавые и самые жестокие, лишь бы я только тобой управляла. Лишь бы только за мной был выбор. И я его сделаю. Когда-нибудь ты об этом пожалеешь, но на раздумья время не останется. Труп лишен функции думать. Живой или мертвый. Мне всё равно. Мне плевать.
Разве ты не видишь какая я хорошая? Разве ты не чувствуешь, что так и должно быть?
Не обращай внимание на тех, кто бросил вызов мне. Они выбрали верную смерть. Я не виновата, что появляются те, кому я не нравлюсь. Если это так вышло, значит я не доглядела. Это подобно тому, как мать не обращая внимание на сына и предоставляя ему полную свободу не замечает и не видит, что эта свобода только вредит ему и несет уничтожение и гибель».
«... двуличие и почитание системы. Абсолютное послушание. Во всём и всегда. От начала до конца. От первого твоего вздоха до последнего твоего вздоха. Всегда с тобой и ты всегда с ней. Она ближе к тебе, чем твоя мать или отец, чем твой друг или враг, чем твоя жена или твой муж. Она тебя никогда не покинет. Но ты, ты уйдешь. И для тебя лучше всего сделать это как можно быстрее и незаметнее. Был и не был. Мышь подыхает тихо и без воплей».
«Человек — единственное живое существо способное отказаться от свободы и быть наказанным за это. Человек — единственное живое существо способное отказаться от жизни и быть наказанным более худшим вариантом жизни. Не своим, чужим, навязанным. Ты этого хотел, ты это получил. Чего ещё ты хотел? Этого и всё? Ну так бери. Бери и уходи. Ноги твои не оставляют за тобой следов. Поэтому тебя никто не ищет. Потому что найти невозможно. Ты не болеешь, человек, ты не умираешь, человек, тебя никто не убивает, человек, ты просто исчезаешь, уходишь, растворяешься. Кто найдет тебя, человек? Какая книга? Какие песни? Какие стихи? Какая музыка? На каких картинах ты?»
Всё. Пожалуй, на этом довольно. Оставим эту тему. Но я уверен, что подобные вопросы никогда не исчезнут. И перспектива размышлений «человек — государство» всегда будет оставаться и подниматься. Каждым новым поколением. Думаю, это будет до тех пор, пока человечество не перейдет на новый этап развития и обновления замены системы государства и денег на прогрессивную альтернативу жизни для человечества. Мне очень хочется надеяться, что человечество выберет себе другую дорогу, найдет новый путь.
Забываю рассказать о книгах, о Генри Миллере, возвращаясь к которому это как вернуться в самый жар и огонь своей юности.
Забываю рассказать о музее, где я чуть не расплакался около скульптуры Родена «Поэт и муза», потому что наконец-то почувствовал эмоциональное освобождение и силу от того, что искусство вырывает нас в область чистоты, света и свободы. А какая мощь, как победа гения над всем миром чувствуется около полотен Ван Гога?.. Или какая сила исходит от картина великого бунтаря эпохи Возрождения Караваджо?..
Забываю рассказать о фильмах, которые смотрю ночью и на которые пишу длинные рецензии в своей группе. С какой любовью и благодарностью смотрю фильмы француза Робера Брессона, его тончайшие и поразительно психологически глубокие кинокартины, восхищаться которым я могу бесконечно с великим наслаждением... Так же как и восхищаться, и любить других французских гениев — Жан Люка Годара, Филиппа Гарреля, Эжена Грина, Филиппа Гранриё. Эту любовь к кино я чувствую и сохраню на всю жизнь. Потому что любить для меня — это значит почувствовать.
Забываю рассказать о стихах, которых почти нет, за два месяца только три текста, два из них для Кати. Другой совсем короткий и простой, который я не стал дописывать дальше:
Кто ты, голос?
Из молчания и вечного движения костей,
Из холодных и глубоких глаз
хлынет речь. И разорвет
ткань, сплетающую время.
Человеку
места
нет.
Голос шепчет:
«не должно быть».
Другие статьи в литературном дневнике:
