Опять на стыке дня и ночи,
как в недосказанной мольбе,
пунктирный след из многоточий
напоминает о тебе.
Ведь ты была немного странной,
читала ЯСы наизусть.
Я и не думал - боже правый -
что вдруг когда-нибудь взорвусь.
И разлетятся птичьи стаи,
и вспыхнут в небе корабли,
когда телами прирастая,
друг в друга мы не проросли.
Другой достались наши танцы
и поцелуй среди аллей.
Мне не вернуться, не остаться
в бездонной памяти твоей.
Annette von Droste-H;lshoff (1797-1848)
Der Prediger
Der Prediger
Langsam und schwer vom Thurme stieg die Klage,
Ein dumpf Gewimmer zwischen jedem Schlage,
Wie Memnons S;ule weint im Morgenflor.
Am Glockenstuhle zitterte der Balke,
Die Dohlen flatterten vom Nest, ein Falke
Stieg pfeifend an der Fahne Schaft empor.
Wem dr;hnt die Glocke? – Einem der entkettet,
De; m;den Leib ein Fackelzug gebettet
In letzter Nacht bei seinem einzgen Kind.
Wer war der Mann? – Ein Christ im ;chten Gleise,
Kein Wucherer, kein Ehrendieb, und weise
Wie reiche Leute selten weise sind.
Darum so mancher Greis mit Stock und Brille,
So manches Regentuch und Handpostille,
Sich m;hsam schiebend durch der Menge Drang.
Er war ein heitrer Wirth in seinem Schlosse, –
Darum am Thor so manche Staatskarosse,
So mancher Flor das Kirchenschiff entlang.
Die Glocken schwiegen, alle Kniee sanken,
Posaunensto;! – Die W;lbung schien zu wanken.
O "DIES IRAE, DIES ILLA!" Glut
Auf S;nderschwielen, Thau in B;;ermalen!
Mir war als s;h ich des Gerichtes Schalen,
Als h;rt' ich tr;pfeln meines Heilands Blut.
Das Amen war verhallt. Ein zitternd Schweigen
Lag auf der Menge, nur des Odems Steigen
Durchs;uselte den weiten Hallenbau.
Nur an der Tumba schwarzer Fl;mmchen Knistern
Schien leise mit dem Grabe noch zu fl;stern,
Der Weihrauchwirbel streute Aschengrau.
"Geliebte!" scholl es von der W;lbung nieder,
Die Wolke sank, und m;hlich stiegen Glieder,
Am Kanzelbord ein junger Priester stand.
Kein Schattenbild dem alle Lust verronnen,
Ein frischer saftger Stamm am Lebensbronnen,
Ein Adler ruhend auf Jehovah's Hand!
"Geliebte", sprach er, "selig sind die Todten
So in dem Herrn entschliefen, treue Boten,
Von ihrer Sendung rastend." Dann entstieg
Das Wort, gewaltig wie des Jordans Wallen,
Mild wie die Luft in Horebs Cederhallen,
Als er bezeugte des Gerechten Sieg.
Die Stimme sank, des Stromes Wellen schwollen,
Mir war als h;rt ich ferne Donner rollen:
"Weh ;ber euch, die weder warm noch kalt!
O, w;ret kalt ihr oder warm! die Werke
Von eurer Hand sind todt, und eure St;rke
Ist gleich dem Hornsto; der am Fels verhallt."
Und tiefer griff er in der Zeiten Wunde,
Die Heller lie; er klingen, und vom Grunde
Hob er den seidnen Mottenfra; an's Licht.
Err;then lie; er die bescheidne Schande
In ihrem ehrbar schonenden Gewande,
Und zog der Lust den Schleier vom Gesicht.
Die Kerzen sind gel;scht, die Pforte dr;hnte.
Ich h;rte schluchzen, – am Gem;uer lehnte
Ein Weib im abgetragnen Regentuch.
Ich h;rte s;useln – neben mir, im Chore,
Ein Fr;ulein g;hnte leise hinterm Flore,
Ein Fahnenjunker bl;tterte im Buch.
Und alle die bescheidnen Menschenkinder,
Wie sich's geziemt f;r wohlerzogne S;nder,
Sie nahmen ruhig was der Text bescheert.
Und Abends im Theater sprach der Knabe,
Der achtzehnj;hrge F;hndrich: "Heute habe
Ich einen guten Redner doch geh;rt!"
Handpostille] Postille: urspr;nglich die Erkl;rung eines biblischen Textes, dessen Wortlaut abschnittweise vorangestellt war, daher mittellat. post illa (verba sacrae scripturae); seit dem 16. Jahrhundert: Erbauungsbuch; als solches bis weit ins 19. Jahrhundert neben Gesangbuch und Kalender einzige Lekt;re der ›einfachen Leute‹.
Drang] Gedr;nge, Andrang.
Flor] feines Gewebe; leichte, d;nn gewebter Stoff aus Seide.
dies ir;, dies illa] fr;her Sequenz in Messen f;r Verstorbene Bestandteil der r;misch-katholischen Liturgie: Tag des Zorns, jener Tag.
Horebs Cederhallen] Horeb ist der Berg der Gottesoffenbarung (Dtn 1,6), identisch mit dem Berg Sinai.
Fahnenjunker] Offiziersanw;rter im Unteroffiziersrang, die im 18. Jahrhundert die Fahnen trugen.
Teste David cum Sibylla.
Quantus tremor est futurus,
Quando judex est venturus,
Cuncta stricte discussurus.»
Дросте-Хюльсхофф (1797-1848)
проповедник
Набатом...
(гул...) Тяжёлый.
С башни! Стоны!!
... о. Как Мемнона плачет (утренний...) Цветок!
На колокольне... скрип (дрожали...) Балки!
Взлетали галки. С шумом.
(из гнезда...
Со стяга... ястреб! (взвился...!!
В никуда.
проповедник
Медленным и трудным из башни, действие увеличилось,
Приглушенный хнычет между каждым ударом,
Как Мемнона колонна плачет в Morgenflor.
На колокольне дрожала Balke,
Галки порхали из гнезда, ястреб
Стиг свистеть вверх на валу флага.
Кто ревущий колокол? - Один из раскованной,
Десс уставшее тело положили факельное
В прошлой ночью в его einzgen ребенка.
Кто был этот человек? - Христианин в изгоями треков,
Нет ростовщик, никакой чести вор, мода
Как люди редко так богаты.
Почему так много старик с палкой и очки,
Так много дождя ткань и руки Postille,
С трудом проталкивая толпы позыва.
Он был бодрый Wirth в своем замке, -
Поэтому у ворот некоторое состояние вагона,
Многие груда вдоль нефа.
Колокола замолчали, каждое колено уменьшилось,
Труба-взрыв! - Кривизна, казалось, дрогнул.
O "судный день, умирает илля!" свечение
О грешник мозолей, Thau в B;;ermalen!
Я чувствовал, как будто я шах суждения оболочек,
Когда я услышал, как мой Спаситель дриблинга кровь.
Аминь умер. Трепещущее молчание
Лежите на сумму, только дыхание лазания
По мурлыкал обширный зал.
Только черные языки пламени Тумба потрескивание
Железнодорожный мягко с могилой прошептать до сих пор,
Ладан вихрем посыпают Пепельный.
"Возлюбленные!" Scholl его вниз из хранилища,
Облако упало, и постепенно повышалась конечности,
На амвон борту молодой священник стоял.
Нет силуэт, который стекала всякое желание,
Свежий saftger племени живых Bronnen,
Орел покоится на руке Иеговы!
"Возлюбленные", сказал он, "блаженны мертвые
Так что заснул в Господе, верных посланников
вышел из своей миссии с защелкой. "Тогда
Слово, грозная, как Иорданской Валлен,
Мягкий, как воздух в Horebs Cederhallen,
Когда он свидетельствовал о праведной победы.
Понизил голос, текущие волны опухли,
Я был, когда я услышал рулонной дальний гром:
"Горе вам, ни холодно, ни жарко!
O Если бы холодно или жарко! работы
От руки мертвы, и ваша сила
Равен Роге шока выцветшей на скале ".
И в глубине он достиг в рану часов,
Heller он сделал это звук, и со дна
он поднял шелковое мотыльки к свету.
Румянец у него был скромный стыд
В своем честном осторожном одеянии,
И вытащил желание завесу с ее лица.
Свечи будут удалены, дверь гудел.
Я слышал, рыдая, - прислонившись к стенам
Женщина в abgetragnen дождя ткань.
Я слышал шепот - рядом со мной в хоре,
Мисс зевнул тихо за Flore,
Курсант пролистал книги.
И все скромные сыны человеческие,
Как это приличествует wohlerzogne ;;грешников
Они спокойно взял то, что текст bescheert.
А вечером в театре сказал мальчик,
Achtzehnj;hrge Фёндрич: "Сегодня я
У меня есть хороший динамик, но слышал! "
Рука Postille] Благочестие: первоначально объяснение библейского текста, текст которого был частично приставкой поэтому Medieval-. сообщение илля (Верба Sacrae Scripturae); с 16-го века: преданное книга; как таковой до конца 19 века, только в следующем песнопений и календарного чтения> обычных людей ".
Призвать] толпы пик.
Flor] тонкой ткани; Легкие, тонкие ткани из шелка.
Судный день умирает илля] ранее последовательность в ярмарках для мертвой части литургии римско-католической: День гнева, в тот же день.
Horebs Cederhallen] Хорив гора Божьего откровения (Втор 1.6), так же, как горе Синай.
Фанен-юнкер] Курсант сержант в ранге, который нес флаг в 18-м веке.
propovednik
Annette von Droste-H;lshoff (1797-1848)
___________
Poyasneniya:
* Molitva na latyni:
"Sudnyy den', umirayet Illa
Ona rastvorit v pyl',
Kak David i Sivilla.
Kak zdorovo budet,
Kogda vy prikhodite k sud'ye
Razbeyte vse ".
===========
Здесь губы, как жесть. То очнуться от сна, то
опять угодить в полымя — из огня ли?
Когда отовсюду её изогнали —
не вспомнить уже то, что было отснято.
Какая иллюзия в том, что мы гнём, а
прогнём ли весь мир под себя? Или сами
нескладно живём, точно волк и лиса — мы
осудим её — белоснежку без гнома.
Цепные собаки, увы, не на "вы" с ней.
И тянется, тянется тщетно за битой
рука — ей не хочется всеми забытой
остаться одной, что ещё ненавистней.
Но поздно, характер изломан. Дары на
помойку она отнесла и не рада,
поскольку одна, вне привычного ряда,
и помнит лишь горечь и зло мандарина.*
Здесь губы, как жесть. Здесь душа не искрит, но
когда замолкают коварные змии,
она дожидается смерти зимы и
выходит на улицу... робко и скрытно.
* Мандарин — китайский чиновник, здесь "господин", "хозяин".
.
Ах, как же оторвались "критеги" и "душеписцы" на этом стихотворении.
Как же у них образы не "считываются", и то "нелогично" и это.
Знаешь, это чему подобно? - "Не играйте "Полёт шмеля"... я всех нот не слышу!"
Такую технику можно читать и слушать вообще без какого-либо смысла,
хотя я могу объяснить каждую строчку.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
