1.
Ах, какая это гадкая драма:
бесконечность. Мой сынок, это – бренно.
Говорила мефистофелю мама /у него она была, несомненно/
пришивала ему крылья и рожки поправляла, не съезжали чтоб набок
и укутывала тёпленько ножки
и варила восхитительных жабок.
Что от матери возьмёшь одиночки, кроме бешеной любви?! И игрушкой
чтоб малюсенький мирок в коробочке, был любимой у него погремушкой.
Так и жил горел-горел, не сгорая, даже если всё вокруг погорело,
надоела мировая вторая
и несолнце поутру. Надоела
огнестрельная в груди, ножевая, вечной памяти клубок, пыльный стример.
Надоело выбирать, проживая
имена: Адольф, Иосиф, Владимир.
2.
По-мужски, тепло, без лишнего всхрапа,
про такую ж бесконечную ношу,
космонавту говорил его папа
/честный труженик Гагарин Алёша/
Выбивая ремешками бессилье…
чьи родители таким не грешили?!
Обещался, что пришьют ему крылья. Не поверите, но крылья пришили.
Ты лети, не возвращайся. Не жалко. Будет здесь всегда темно и напрасно.
Стены-стены. Коридор. Коммуналка. Бесконечность, мой сынок, это – классно!
3.
В бесконечности сегодня суббота. Мирно дышит, ждёт весны. Из колодца,
каждый день, без выходных, на работу поднимается бездетное солнце.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
