Целуя знамя в пропылённый шёлк
и выплюнув в отчаянье протезы,
фельдмаршал звал: «Вперёд, мой славный полк!
Презрейте смерть, мои головорезы!»
Измятыми знамёнами горды,
воспалены талантливою речью,
расталкивая спины и зады,
одни стремились в первые ряды —
и первыми ложились под картечью.
Хитрец и тот, который не был смел,
не пожелав платить такую цену,
полз в задний ряд, но там не уцелел:
его свои же брали на прицел
и в спину убивали за измену.
Сегодня каждый третий — без сапог,
но после битвы заживут как крезы.
Прекрасный полк, надежный, верный полк —
отборные в полку головорезы!
А третьи и средь битвы и беды
старались сохранить и грудь, и спину —
не выходя ни в первые ряды,
ни в задние, но, как из-за еды,
дрались за золотую середину.
Они напишут толстые труды
и будут гибнуть в рамах, на картине, —
те, кто не вышли в первые ряды,
но не были и сзади — и горды,
что честно прозябали в середине.
Уже трубач без почестей умолк,
не слышно меди, тише звон железа…
Прекрасный полк, надёжный, верный полк —
Отборные в полку головорезы.
Но нет, им честь знамён не запятнать —
Дышал фельдмаршал весело и ровно.
Чтоб их в глазах потомков оправдать,
Он молвил: «Кто-то должен умирать,
А кто-то должен выжить, безусловно!»
Пусть нет звезды тусклее чем у них —
Уверенно дотянут до кончины,
Скрываясь за отчаянных и злых,
Последний ряд оставив для других,
Умеренные люди середины.
В грязь втоптаны знамёна, славный шёлк,
Фельдмаршальские жезлы и протезы.
Ах, славный полк!.. Да был ли славный полк,
В котором сплошь одни головорезы?
