Думал,
прошлое не забудется,
думал, близкою станет мне.
Задержала меня распутица
на чужой,
не той стороне.
К сердцу
боль присосалась пиявкою,
и оно мне стучит: беги!
Топь болотная,
громко чавкая,
крепко держит
за сапоги.
Закричал бы я,
утопающий:
«Мне, товарищи, нелегко!»,
но нельзя мне
позвать товарищей –
все товарищи далеко.
Все товарищи
неподдельные,
охраняя покой семьи,
как, бывало, князья удельные,
правят женами
и детьми.
И зову я
не их, а вербочку,
задрожавшую у ноги:
«Помоги мне, тонкая веточка,
помоги!».
