Герберт УэллсЧеловек будущего не может быть материалистом, потому что вся его жизнь будет сплошным стремлением к совершенствованию духа, а потому он будет религиозным. Создастся совершенно новая этика, не похожая на этику современную. Мы говорим, что земля — это временный приют, в котором человек — странник, временный гость. И огромное большинство людей, слепо придерживаясь этого взгляда, ведет себя именно так, как ведет себя странник, останавливаясь где-нибудь на отдых. Такой странник, конечно, не заботится о том, чтобы украсить свой временный приют, чтобы перестроить его. Большинство людей совершенно безучастно относится к тому, что совершается на земле, если только событие не касается их самих, не затрагивает их интересы. Если бы современные люди жили общими интересами и отзывались на всякое событие, хотя бы оно и не касалось их непосредственно, то уже теперь исчезла бы значительная часть зла и несправедливости, которым в утопическом царстве не будет места на земле. Этика утопии будет видеть в жизни человека на земле особую привилегию, которая налагает на человека серьезные обязанности. Земля перестанет быть подобием ночлежного приюта для душ, слетающихся на нее из мирового пространства. Каким образом язык определяет мысль? Влияет ли структура языка на образ мышления? Люди начинают понимать эти вещи, требуют соответствующих книг, а историки старого типа не показывают, как языковые заимствования или слияние языков придают новое направление духовным процессам в обществе, а нередко и новые импульсы. В отличной новой энциклопедии, которую с таким геройством выпускают сейчас французы, я обнаружил замечательное сравнительное исследование арийских, китайского и японского языков как инструментов мысли. Язык — такое же орудие, как и предмет из камня или стали; применение языка имеет социальные последствия; как и машина, язык создает вещи. Он дает возможность открывать новые истины и впадать в новые заблуждения. Есть много такого, что можно высказать только по-английски, а не по-французски или по-русски, и наоборот. Каждый человек будет стремиться возможно полезнее провести жизнь, внести в нее как можно больше красоты и счастья. Девизом утопического человека будет: «Красиво жить и красиво умереть». И ради сохранения этой красоты человек будет безжалостен по отношению ко всякому, кто будет искажать ее. Человек, не признающий приведенного девиза, будет навсегда изгоняться. История опустошения нашей планеты из-за бесплановой эксплуатации естественных богатств и безрассудной конкуренции и конфликтов, выливающихся сегодня в чудовищные войны, — все это гораздо ближе к действительному положению вещей, чем приглаженная история, выставляющая Лигу Наций венцом человеческого прогресса, история, которую так обожают Изменились правила игры. Поэтому гораздо важнее разобраться, как и почему изменились правила игры, нежели изучать подробные описания того, кто выиграл, а кто проиграл. Однако характер исторических знаний и мышления в нашем обществе таков, что непрерывный процесс расширения связей , имеющий биологическое происхождение и ставший сердцевиной истории, привлекает лишь поверхностное внимание. Даже признавая известную общность в прошлом, историки отрицают такую возможность в нынешних условиях. Их исходное понятие — нация. Их излюбленное словечко — интернациональный , а не космополитический. Они и слышать не хотят о космополисе. Мирового государства не было. Значит, его и не может быть. Факты истории против него. © Copyright: Валентина Домчина, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
