Все было б невинно, когда бы не
аспект обнажённости персонажей.
Он лишь проводил по её спине
едва ощутимо рукой... Она же
дышала чуть чаще, пока рука
кружила, как птица, касаясь плоти
и выпуклость каждого позвонка
небрежно рисуя в немом полёте.
И лунный квадрат из окна на ней,
покорной и тихой, держал в прицеле,
подсвечивал мертвенней и бледней
почти целомудрие в мизансцене,
где локон послушных её волос
лежал у виска завитком барочным,
и... Все, что для них в эту ночь сбылось,
казалось практически непорочным.
Да, пальцы, что замерли на крестце,
сомненья и робость не побороли,
но губы... О, губы, не зная сцен,
сыграли с листа непростые роли...
К утру, провалившись в объятья сна,
они были счастливы, точно зная,
что краем их судеб прошла она.
Во многом небесная. Но земная.
