Цитаты"Быстро вернувшись к норме, она думала о комнате в институте Кин Руха, на востоке Канады, где она готовилась к экспедиции". (Иван Ефремов "Час Быка") "Теплый уют способствовал работе. Особенно когда за обращенной к речным далям прозрачной стеной ползли низкие тучи и холодный дождь несся по ветру. Тогда Фай Родис забиралась на диван в противоположной стороне комнаты, возле читального аппарата и стопок восстановленных древних фильмов, читала, думала и смотрела. Счастливое время «впитывания» информации, чтобы сделать себя способной к пониманию древних исторических процессов и путей восхождения человечества". (Иван Ефремов "Час Быка") "Однажды ей попался обрывок фильма о войне. Гриб воды и пара от ядерного взрыва стоял над океаном на заоблачной высоте, над холмами и пальмовыми рощами крутого берега. Несколько кораблей были опрокинуты и разметаны". (Иван Ефремов "Час Быка") * * — И не ошиблись, — выпрямилась Чеди, изо всех сил стараясь преодолеть слабость в ногах и мерцание перед глазами". (Иван Ефремов "Час Быка") * — О Фай Родис никто не тревожился, — Гриф Рифт понизил голос, — она не только вела раскопки на дальних планетах, но и прошла все десять ступеней инфернальности. — Зачем? — изумилась Чеди Даан. — Историки делают это, чтобы глубже понять ощущения людей давнего прошлого". (Иван Ефремов "Час Быка") * " На балках ближайших загадочных построек висели те же коричневые клоки, отклоненные в сторону упорным и равномерным ветром. Спереди крупным планом была изображена женщина в сложном скафандре". (Иван Ефремов "Час Быка") "По характерным очертаниям лба, переносицы, бровей и глаз Чеди теперь безошибочно узнала Фай Родис, хотя нос, рот и подбородок скрывались в сложном респираторном устройстве. Да, несомненно, она была там, на мокрых планетах инфракрасных солнц!" (Иван Ефремов "Час Быка") * * "Гриф Рифт бросился к пульту, но Олла Дез опередила его и включила связь. В длинном окошке под локатором побежали короткие вертикальные столбики, а переводная машина стала выпевать две ноты — ре и соль, повторяя их без перерыва. — Язык Кольца! — воскликнул Гриф Рифт. Олла Дез передвинула индекс переводной машины. Тотчас в окошке проема побежали цифры: 02, 02, 02, 02… — галактические позывные станций Великого Кольца. Звездолет вызывали!" (Иван Ефремов "Час Быка") "Бег цифровых сигналов за стеклом приемника продолжался установленное число минут. Затем последовала вереница других знаков. Жесткий, слабо модулированный голос, каким говорили малогабаритные переводные машины на кораблях, медленно произнес: «Всем, всем, всем. Передается путевое сообщение…»" (Иван Ефремов "Час Быка") " Люди стояли в молчании, пока опять не повторились ноты и цифры галактических позывных". (Иван Ефремов "Час Быка") * — Цефеяне же объясняли! — Вероятно, заучив одну-две фразы. И получили отказ. А мы не должны его получить * Та задумалась, потом решительно объявила: — Было бы недостойно людей Земли и нашей эры, если бы явились, подсмотрели и тихо вернулись назад. Никакого вреда мы бы не причинили, но это… заглядывать в комнату человека, когда он ничего не подозревает… Мы объясним, — когда спустимся на планету, и они поймут. — А если не поймут и не примут? — упорствовал Соль Саин, насмешливо щурясь". (Иван Ефремов "Час Быка") "— И я думаю так же, — сказал инженер-пилот. — Тем более, что вы оба упускаете из виду существенную деталь. С громадной высоты, на какой мы можем вести устойчивый орбитальный полет, мы увидим лишь самые общие детали жизни планеты. И сможем ловить только те передачи, какие предназначены для всей планеты. Иначе говоря, мы увидим и услышим только открытую общественную жизнь. Нам больше ничего и не нужно для понимания их языка и норм поведения. — Правильно, Див! Я не сообразила этой простой вещи сразу. Что вы скажете, Соль? Инженер-кибернетик развел руками, соглашаясь". (Иван Ефремов "Час Быка") * * * * — Ничего диковинного! — важно ответил Тор Лик. — Более древняя, чем наша Земля, но быстрее вращающаяся". (Иван Ефремов "Час Быка") * * — О, вас, планетологов, неплохо подготавливают! Даже по психологии". (Иван Ефремов "Час Быка") * "Чеди и Фай Родис завесили круглый зал гипнотаблицами языка Торманса. Каждый член экипажа, закончивший непосредственную работу, приходил сюда и погружался в созерцание схем, одновременно прослушивая и подсознательно запоминая звучание и смысл слов чужого языка". (Иван Ефремов "Час Быка") "Подобно земному, язык Торманса был всепланетным, но с какими-то остаточными диалектами в разных полушариях планеты, для которых пришлось придумывать условные названия, аналогичные земным. Полушарие, обращенное вперед по бегу Торманса на орбите, назвали Северным, а заднее — Южным. Как выяснилось позднее, астрономы Торманса называли их соответственно полушариями головным и хвостовым — Жизни и Смерти". (Иван Ефремов "Час Быка") * — Не так уж много, — утешила его Чеди, — теперь дело пойдет интереснее. Сегодня Олла Дез начала перехват телепередач, и, наверное, не позднее чем завтра мы увидим жизнь Торманса". (Иван Ефремов "Час Быка") * * Во, это про Индию, Тибет или каких-то в общем монахов. "Новые таблицы украсили стены зала на «Темном Пламени». Украсили, потому что начертание знаков соответствовало эстетическому чувству экипажа звездолета. Их сложные переплетения казались изящными абстрактными рисунками". (Иван Ефремов "Час Быка") " — Как красиво в сравнении с убогой простотой нашего линейного алфавита! — восхищалась Олла Дез. — Может быть, по возвращении следует представить алфавит Торманса в СВУ — Совет Всеобщих Усовершенствований?" (Иван Ефремов "Час Быка") "— Вы верно подметили главное противоречие, — подтвердила Фай Родис, — ничто не дается даром, и преимущества идеографического письма становятся ничтожными с развитием культуры и науки. Зато стократно усиливается его недостаток — смысловая окаменелость, способствующая отставанию мышления, замедлению его развития. Сложное красивое письмо, выражающее тысячи оттенков мысли там, где их нужны миллионы, становится архаизмом, подобием пиктограмм людей каменного века, откуда оно, несомненно, и произошло". (Иван Ефремов "Час Быка") "— Вы шутите, — серьезно сказала Чеди, — а мне кажется трагичным столь долгое существование идеограмм на Тормансе. Это неизбежная отсталость мышления…" (Иван Ефремов "Час Быка") "— Вернее, замедленность прогресса и архаика форм, — поправила ее Родис, — отсталость подразумевает сравнение. С кем? Если с нами, то на каком историческом уровне? Наш современный гораздо выше". (Иван Ефремов "Час Быка") -Мы.. Тут на нашем звездолёте, нашей небольшой численности я точно не знаю... мы когда-то, или какое-то количество раз, были светскими. Но мы обогащены беглым соприкосновением с самыми глубокими монашескими знаниями. К тому же из-за обилия эмоционально-мистического опыта мы теперь для светских инопланетяне. Мы и светские - с разным если не культурным опытом, то с разным опытом пережитого. "Как бы оправдывая слова Чеди, из глубины стереоэкрана послышалась мелодичная музыка, лишь изредка прерываемая диссонансными ударами и воплями. Перед землянами появилась площадь на холме, покрытая чем-то вроде бурого стекла. Стеклянная дорожка направлялась через площадь к лестнице из того же материала. Уступ, украшенный высокими вазами и массивными столбами из серого камня, всего через несколько ступеней достигал стеклянного здания, сверкавшего в красном солнце. Легкий фронтон поддерживался низкими колоннами с причудливой вязью пилястров из ярко-желтого металла. Легкий дымок курился из двух черных чаш перед входом. По стеклянной дороге двигалось сборище молодых людей, размахивая короткими палочками и ударяя ими в звенящие и гудящие диски. Некоторые несли на перекинутых через плечо ремнях маленькие красные с золотом коробочки, настроенные на одну и ту же музыку, которую земляне причислили бы к зелено-голубому спектру. До сих пор вся слышанная ими музыка Торманса принадлежала лишь к красному или желтому вееру тональностей и мелодий. Камера телеприемника приблизилась к идущим, выделив среди толпы две четы, оглядывавшиеся на спутников и дальше на город со странным смешением тревоги и удальства. Все четверо были одеты в одинаковые ярко-желтые накидки, расцвеченные извивами черных змей с зияющими пастями. Каждый из мужчин подал руку своей спутнице. Продолжая двигаться боком к лестнице, они вдруг запели, вернее — пронзительно заголосили. Вызывающий напев подхватили все сопровождавшие". (Иван Ефремов "Час Быка") "— Они воспевают раннюю смерть, считая ее главной обязанностью человека по отношению к обществу! — воскликнула Тивиса Хенако". (Иван Ефремов "Час Быка") "Фай Родис молчала, наклонившись к экрану, как делала всегда, пораженная чем-либо виденным. Чеди Даан закрыла ладонями лицо, повторяя наспех переведенный напев, мелодия которого сперва понравилась землянам. «Высшая мудрость — уйти в смерть полным здоровья и сил, избегнув печалей старости и неизбежных страданий опыта жизни… Так уходят в теплую ночь после вечернего собрания друзей… Так уходят в свежее утро после ночи с любимыми, тихо закрыв дверь цветущего сада жизни. А могучие мужчины — опора и охрана — идут, захлопывая ворота. Последний удар разносится во мраке подземелий времен, равно скрывающих грядущее и ушедшее…»" (Иван Ефремов "Час Быка") "— Как может существовать такое общество? — забыв приличия, негодующе вскричала Олла Дез. — Чем выше социальная структура и наука, тем позднее созревает человек". (Иван Ефремов "Час Быка") " В общественных собраниях или на празднествах надевали одежду из ярких и узорчатых материй и набрасывали короткие плащи или накидки с великолепной вышивкой". (Иван Ефремов "Час Быка") * Ночной дежурный по радиопередачам — им был на этот раз Гэн Атал — поднял по тревоге Родис, Грифа и Чеди. Все четверо собрались у темного экрана, прорезанного лишь светящейся индикаторной линией с ее всплесками осцилляции. Переводная машина была выключена, так как звучавшие в обертонной воронке слова были теперь понятны звездолетчикам: «Сообщение главной обсерватории Хвоста подтверждено следящими станциями. Вокруг нашей планеты обращается неизвестное небесное тело — вероятно, космический корабль. Орбита круговая, угол к экваториальной плоскости — 45, высота — 200, скорость…» — Они умеют рассчитывать и орбиты, — буркнул Гриф Рифт". (Иван Ефремов "Час Быка") * — Что будем делать? — повторил Гриф Рифт, приглушив повторное сообщение. — Говорить с Тормансом! После выступления Зет Уга перебьем передачу, и на всех экранах появлюсь я с просьбой о посадке. Олла Дез приготовилась к такому случаю. Нам перебили передачу, выражаясь на каком-то чудовищном языке и полагая, что это язык Кольца. Хорошо что я распознала светских. А то б я подумала, что это зелёные человечки уже ко мне пришли. "Сигнальные часы над крылом отражателя стереоэкрана шли по времени главного города Торманса. Фай Родис, удалившаяся на время в свою каюту, появилась примерно за четверть часа до выступления Зет Уга. Вероятно, она заранее приготовила платье любимого тормансианского цвета — красного с золотисто-оранжевой подцветкой из пушистой, дававшей глубокий тон материи. Оттененные этим платьем знакомые черты Фай Родис стали непреклоннее и тверже, почти грозными, а плавные ее движения казались бликами красного солнца Торманса. Она еще короче срезала волосы, полностью открыв гордую шею. Тщательно причесанная, с завитками черных волос на щеках, без единого украшения, Фай Родис села в кресло перед экраном, не обменявшись ни словом со спутниками. Приглушенное привычное пение приборов ОЭС не нарушало настороженной тишины корабля". (Иван Ефремов "Час Быка") Так я начинала очередной раунд переговоров с монахами. * Олла Дез подавила вздох недоумения и разочарования и покосилась на Фай Родис. Та оставалась бесстрастной, будто облик этого человека не был для нее неожиданностью. Зетрино Умрог провел маленькой рукой по высокому, с залысинами лбу, — Народ Ян-Ях! Великий Чойо Чагас поручил мне предупредить тебя об опасности. В нашем небе появился пришелец из тьмы и холода вселенной. Управляемый корабль враждебных сил. Мы объявляем по всей планете чрезвычайное положение, чтобы отразить врага. Последуем примеру наших предков, их мудрости во время правления Ино Кау и мужеству народа, прогнавшего непрошеных пришельцев в Век Мудрого Отказа. Да здравствует Чойо Чагас! — Может быть, довольно? Владыка высказался ясно? — шепнула Олла Дез из-за пульта". (Иван Ефремов "Час Быка") "Фай Родис кивнула головой, и Олла повернула голубой шарик до отказа, включив на полную мощность заранее настроенную установку ТВФ. Изображение Зет Уга задрожало, разбилось на цветные зигзаги и исчезло. На долю секунды Фай Родис успела заметить выражение испуга на лице владыки, поднялась и встала на круг главного фокуса. Она не отрываясь смотрела в ромбик центрального луча, а боковым зрением могла видеть себя на экранах, как в зеркале. Перед изумленными тормансианами вместо искривленного и разбившегося изображения Зет Уга появилась удивительно похожая на них прекрасная улыбающаяся женщина, с голосом нежным и сильным". (Иван Ефремов "Час Быка") * — Не могу считать начало успешным, — озабоченно сказала она. — Я бы сказал, что попытка познакомить Торманс с нами провалилась, — скупо улыбнулся Гриф Рифт. — Хороши же эти правители! — возмущенно воскликнула Чеди. — Они боятся!" (Иван Ефремов "Час Быка") * *
© Copyright: Агата Кристи 4, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
