Гарики Губермана Несуразица
Ни в мире нет несовершенства,
ни в мироздании - секрета,
когда, распластанных в блаженстве,
нас освещает сигарета.
Как у тюрем, стоят часовые
у Кремля и посольских дворов,
пуще всех охраняет Россия
иностранцев, вождей и воров.
Кошмарней лютых чужеземцев
прошлись по русскому двору
убийцы с душами младенцев
и страстью к свету и добру.
Дай, Боже, мне столько годов
(а больше не надо и дня),
во сколько приличных домов
вторично не звали меня.
Сперва полыхаем, как спичка,
а после жуем, что дают;
безвыходность, лень и привычка
приносят покой и уют.
Огромен долг наш разным людям,
а близким - более других;
должны мы тем, кого мы любим,
уже за то, что любим их.
Даже пьесы на краю,
даже несколько за краем
мы играем роль свою
даже тем, что не играем.
Решив служить - дверьми не хлопай,
бранишь запой - тони в трудах;
нельзя одной и той же жопой
сидеть на встречных поездах.
Творец, никому не подсудный,
со скуки пустил и приветил
гигантскую пьесу абсурда,
идущую много столетий.
Когда устал и жить не хочешь,
полезно вспомнить в гневе белом,
что есть такие дни и ночи,
что жизнь оправдывают в целом.
В разумном созревающем юнце
всегда есть незаконченное что-то,
поскольку только в зрелом мудреце
поблескивает капля идиота.
Очень много лиц и граждан
брызжет по планете,
каждый личность, но не каждый
пользуется этим.
С моим сознаньем наравне
вершится ход планет,
и если Бога нет во мне,
его и выше нет.
Время льется, как вино,
сразу отовсюду,
но однажды видишь дно
и сдаешь посуду.
Судьба способна очень быстро
перевернуть нам жизнь до дна,
но случай может высечь искру
лишь из того, в ком есть она.
В каждую секунду, год и час,
все понять готовый и простить,
Бог приходит в каждого из нас,
кто в себя готов Его впустить.
Когда природе надоест
давиться ядом и обидой,
она заявит свой протест,
как это было с Атлантидой.
Ни в мире нет несовершенства,
ни в мироздании - секрета,
когда, распластанных в блаженстве,
нас освещает сигарета.
Давай, Господь, решим согласно,
определив друг другу роль:
ты любишь грешников? Прекрасно.
А грешниц мне любить позволь.
Век принес уроки всякие,
но один - венец всему:
ярче солнца светят факелы,
уводящие во тьму.
Вернулся я в загон для обывателей
и счастлив, что отделался испугом;
террариум моих доброжелателей
свихнулся и питается друг другом.
Когда с утра смотреть противно,
как морда в зеркале брюзглива,
я не люблю себя. Взаимно
и обоюдосправедливо.
Клиенту, если очень умоляет
и просит хоть малейшего приятства,
сестру свою Надежду посылает
Фортуна, устающая от ****ства.
В каждый миг любой эпохи
всех изученных веков
дамы прыгали, как блохи,
на прохожих мужиков.
В душе осталась кучка пепла
и плоть изношена дотла,
но обстоят великолепно
мои плачевные дела.
Здоровый дух в здоровом теле
влечёт его к чужой постели.
С той поры не могу я опомниться,
как позор этот был обнаружен:
я узнал, что мерзавка-любовница
изменяла мне с собственным мужем.
Весной в России жить обидно,
весна стервозна и капризна:
сошли снега, и стало видно,
как жутко засрана отчизна.
Другие статьи в литературном дневнике:
