О нашем режиссере Наталье Васильевне Исаковой
Исакова Наталья Васильевна.
(1950-1998).
Она вела нашу студию - "Зеркало".
Театральная студия. В которой я с переменным успехом провела почти пять лет. Поступила я туда сразу после школы. Но со временем я отошла от студии и потеряла с ними связь. Или почти потеряла. Занимаясь семьей и пытаясь выжить и заработать, обучиться и вырастить дочь, я ушла все дальше и дальше. Как и многие из тех, кто стремится к совершенству и высоким качествам, тот кто хочет гармонично развиваться Наталья Васильевна рисовала, писала стихи, пьесы и сотрудничала с телевидением. Мне было лет 14, я только закончила школу. Восьмой класс. И поступила в СПТУ - 58. На секретаря-машинистку на первый курс. А потом моя мама, пришла очень довольная и принесла мне объявление о наборе в театральную студию - ''Зеркало''. Мама всегда жила мыслями в мире музыки, поэзии и театра и всегда даже сейчас мыслила категорией воспитание в детях возвышенного духа глубокой культуры. И театр всегда был для нее одним из любимых мест наслаждения духа. Видимо желая меня чем-то занять достойным, в начале октября мама принесла мне это объявление. И я сразу же не размышляя побежала поступать. Это было чем-то таинственным и волшебным. И я не ошиблась в ожиданиях едва лишь переступить порог.
У меня есть свои воспоминания о студии и о посещениях, о занятиях и мечтах. Считала, считаю и буду считать. Чтение-театр-музыка-рисование-спорт. Это минимальный набор качеств для гармонично развитого человека. Так же считала и Наталья Васильевна и всячески прививала это и нам. На занятиях мы слушали классику и заучивали стихи. Разучивали свои роли. Обыгрывали маленькие этюды, сценки. Учились импровизировать. Конечно же репетировали будущие спектакли с которыми выходили потом на сцену, пели и танцевали и многое другое. Было много мометов и прекрасных и печальных. Наталья Васильевна была в числе тех людей к кому я бежала с новыми стихами. Не за долго до того как Натальи Васильевны не стало я совершенно случайно встретила её на остановке. Мы перекинулись несколькими фразами. Я почувствовала какую-то трагедию в ней. Но я бежала по своим делам, загруженная больше всего прочего своими тяжелыми делами. И по молодости и глупости просто не обратила внимания на её состояние. Хотя у меня и было предчувствие, что я больше её не увижу. Она пригласила меня зайти в гости. Я пообещала, что возможно зайду. Но это был последний раз, когда я её видела. Обернувшись посмотреть на неё уходя, я увидела взгляд который очень сложно описать. Мягкой любви, тоски, понимания и действительно было в нем, что-то, что словно говорило мне - "Останься, не уходи." Но я не слушая своих предчувствий и не желая знать больше страдания, чем выпало мне самой буквально бегом побежала прочь. Стараясь избавится от этой картины прощания перед глазами.
В следующий раз, когда я снова посетила Лианозово, то я уже узнала, что Натальи Васильевны не стало. Кто-то сказал мне, что она умерла от рака легких. И это все, что я знала о её последних годах. Говорили, что после смерти её самых близких людей, она была очень одинока и ей не хватало дружеской поддержки. Хотя я знаю, что до самого конца многие из ребят из нашей студии "Зеркало" навещали её. А чуть позже мне передали её книгу "Состояние". Напечатанную и увидевшую свет уже после смерти Натальи Васильевны.
Есть три вековечных слова.
Есть три вековечных слова,
Истертых, как старый сандаль
Есть три очень горьких слова
Столь горьких, как терпкий миндаль
Есть три очень сладких слова
Столь сладких, как липовый мед
Но я не промолвлю их снова -
Из уст - весь их вкус утечет
Они и извечны и новы,
И выспренни, и просты
Пленительные оковы!
С небесной летят Высоты
Они и стары, и юны
Бессмертны! Роскошны. Чисты.
Их птицы поют Гамаюны -
Неслыханной красоты.
Если три очень громких слова,
Несносных, как барабан.
Но я покричать их готова,
Мой милый, глухой Истукан!
Есть ...три безнадежных слова.
Бессмысленен и шопот их
И я промолчать их готова,
Безмолвна до немоты.
Н.в. Исакова.
22 марта 1994 года.
Молодость требует жизни! Активной, яркой, насыщенной! Молодость удивляется смерти, молодость заигрывает с ней, молодость, не хочет признать её власть. А между тем, смерть величайшая из богинь. И жестокая и милостивая, и ужасная и прекрасная, как всяческая из женского рода! Идущая рука об руку с природой. И неумолима в своем величии. Молодость не хочет знать, она хочет жизни! И потому так часто бежит от всего, что стоит у черты! Молодости всегда кажется, что у неё есть время. Но только само время и смерть знают, что это не так.
Когда у меня один за одним стали уходить знакомые и по своему дорогие мне люди, лишь только тогда, когда я стала каждый раз вздрагивать, как от удара хлыста от каждого известия о смерти, лишь только тогда в меня по капле стало вливаться осознание не только конечности и жизни и смертности всего сущего, но и то, что по сути своей у нас ни у кого нет времени, сколько бы лет нам ни было. И ни так уж страшно, когда уходят люди пожилые и прожившие долгую жизнь, насыщенную и полную событий. Как страшно и странно когда уходят молодые, словно птицы сбитые камнем в полете. Еще полные сил и жизни и еще не набравшие своей высоты и полные планов. Говорят, что на все воля господня. Слабое утешение для тех, кто теряет.
Кем бы ты ни был. Богат или беден, умен или глуп, красив или уродлив, талантлив или бездарен...рано или поздно за тобой придет её величество могущественная богиня смерть!
И что ты оставишь после себя кроме двух дат Родился-Умер?
Успел ли что-то сделать? Осознать? Достичь? Передать опыт? Я не знаю какова цель и назначение всего этого. Но пару дней назад мне было не больше 20 лет, а сегодня сорок два. И столько всего не сделано еще. И так много не сказано. Люди живут не глядя в глаза этой богине. "Лишь тот, кто умирал, тот знает, что живет." Мы носим в себе невероятное количество несказанного. Орем срывая глотку, поливаем друг друга матом и спорим из-за ерунды. А за нашей спиной стоит её величество смерть и грустно улыбается глядя на наше уродство душ. И полное отсутствие понимания происходящего. Однажды она придет к каждому живущему на земле. Что мы скажем ей? "Давай руку, я готов идти!" - скажем мы. Или - "Нет, оставь это! Я не готов! " Не знаю. Просто живите хоть так, чтобы впихнуть в каждый из дней, как много больше жизни. Перед этой богиней можно преклоняться, а можно презирать, можно бояться или нестись ей навстречу, но в сущности это вообще ничего не меняет. Она есть. И чаще всего ей глубоко плевать хотим мы или нет идти с ней! Оглядываясь назад я безумно сожалению о несказанном. О том, что я так и не успела сказать некоторым важным, очень важным для меня людям, как сильно я любила их и как на самом деле они были мне важны. И какую роль играли в моей жизни! Из этого я сделала вывод - всегда, всегда говорите "Люблю" всем, кто вам по настоящему дорог! У нас ни у кого нет времени! Нет времени на то, что бы молчать. Пишите, говорите, цените и любите пока это еще возможно, потому, что кошмарно скоро у вас не станет этой возможности! Человеческая жизнь преступно коротка!
Я сбежала от вида страдания, полагая, что однажды вернусь, выпью чаю пожму руку и скажу - "Наталья Васильевна, вы очень много дали мне хорошего и важного, вы играли важную роль в моей жизни, я всегда прислушивалась к вам, вы вселили в меня веру в себя и научили рисковать ради своей цели, Вы были одним из самых важных людей повлиявших на ход моей жизни! " Я думала что у меня еще есть время! Вот она эта беда. Не было его у меня и слова так и не были сказаны!
Я уходила прочь по своим делам, думая, что однажды зайду в её квартиру, сяду с ней за стол, достану торт и тетрадь со стихами и мы будем читать стихи, пить чай и обсуждать интересные вещи. Ничего подобного! Больше я её никогда не видела. Её не стало когда ей было еще очень далеко до порога старости. И у неё было много планов. Но смерть не дала ей реализовать все желаемое. Вот выдержка из книги "Состояние" которая вышла в 1999 году. - "Судьба не дала ей возможности осуществить полностью все её замыслы. Она многое не успела, не до сказала, не мало стихотворений остались лишь черновыми набросками."
Ю.Волков.
И вновь умирают закаты.
И вновь умирают закаты
Рассветами не становясь
Опять старый сон, как расплата
За невоплощенную явь
Бескрылое утро оделось
В парадное облако дня
И нехотя солнце зарделось
Напрасным мгноверьем маня
Безгласным отчаяньем улиц
И безнадежностью лиц
Уходит, устав и ссутулясь
Мой день ...и падает ниц.
Незваным хозяином вечер
Ведет за собой темноту
И теплой надежды свечи
Глядятся в его черноту.
И чуткая ночь, как подруга
И выслушает и поймет
И вновь без врага и без друга
Рассвет не родившись, умрет.
30 октября 1992 год.
Н.В. Исакова.
У меня два варианта книги "Состояние" одна с фотографиями и в мягкой обложке, другая в твердом переплете. Я не хотела отдавать ни ту ни другую. Одна точно дольше сохранится, в другой есть картинки и фотографии. Рисунки Натальи Васильевны. Так и оставила себе обе.
В конце книги есть фотография афиши. Московского драматического театра имени Станиславского. С подписью - Исаковой Н. и личными пожеланиями от режиссера В.Н.Васильева помощнику режиссера Н. Исаковой. от 19 мая 1977 года.
Мне было четыре года я сидя на горшке в Чертаново разыгрывала "Волк и семеро козлят" в фанерном домике вырезанным и раскрашенным собственноручно
моим папой. А в это время Наталья Васильевна участвовала в постановке спектакля - "Повесть об одной любви" в театре Станиславского.
Через десять лет мы встретились в Алтуфьево в театральной студии "Зеркало".
И впрямь жизнь занятная штуковина.
Я помню день когда я пошла поступать в театральную студию. Я очень нервничала и потащила с собой Евстигнеева в качестве моральной поддержки. Он остался ждать меня у входа. А я пошла поступать. Я вошла в комнату. Там играла музыка, на столе стояла свеча и был таинственный полумрак. У стола стояли Наталья Васильевна, Саша Лухманов и Петя Бородин. Я остановилась посередине комнаты. Наталья Васильевна задавала вопросы и просила показать легкие наброски. Она попросила меня показать свечку. А я так растерялась и стала извиваться словно шевелится огонь. Она мне говорит - ''Это огонь у тебя, свечка же сама не шевелится. Ты мне свечку покажи.'' Тут только до меня дошло, что шевелить надо руками над головой, а не всей собой. Я очень рассердилась на себя, за несообразительность. Бородин меня подбадривал. А Лухманов ерничал. Бородин его одергивал. Мне и так было страшно. А тут еще шуточки, прибауточки. Но мальчишки мне все равно понравились. На тот момент им было лет по 13. Оба младше меня на год-полтора. Я там увлеклась процессом поступания в студию, что совершенно забыла про Евстигнеева. И вспомнила только когда мы вышли из студии. Он торчал на лестнице и стучал зубами. ''Ты чего?'' - переполошилась я - ''Зачем ждал? Ехал бы к себе домой, видишь долго и пошел бы домой! '' ''Нет, ты сказала жди, я ждал, хотел дождаться, хотел узнать поступила ли ты.'' - сказал Евстигнеев. ''Я поступила, поступила! '' - радостно сообщила я ему. ''А чего так долго то?'' - бурчал Евстигнеев пока я растирала его ледяные руки. Наталье Васильевне и мальчишкам я представила его, как брата. Очень сложно объяснить чего это за девочкой 14 лет везде таскается 10-летний шкет. Что бы не задавали лишних вопросов я мы всегда говорили, что мы брат и сестра. Я позже звала его к нам в студию. Но это не его стезя, театр ему был совершенно не интересен. По началу мы платили за студию какие-то очень не большие деньги. Но когда стало совсем тяжело и некоторые из нас не смогли оплачивать занятия, то Наталья Васильевна разрешила нам посещать занятия бесплатно. Мои родители тоже оказались в числе тех, кто не мог оплачивать занятия. Мама воспитатель, папа пашет на заводе при разваливающимся НИИ, где зарплату ни то урезают ни то выдают чуть ли не запчастями. Пол страны на карточках на сахар. Сухой закон, водка жидкая валюта. Многим оплачивают не деньгами, а продукцией их предприятий, что бы они могли это хотя бы продать. Все хором ринулись в торговлю торгуя кто, чем может.Сейчас я только гадаю, как Наталья Васильевна умудрялась оплачивать аренду.
По началу мы занимались в крупном центре, новостройке. В конце Алтуфьевского шоссе стоит небольшой дом. Там было все нам необходимое. Комната для теории и зал со сценой для практически и спектаклей. Однако позже нас оттуда попросили. И мы снимали трех комнатную квартиру неподалеку. А еще позже Наталья Васильевна нашла другое, более подходящее место для занятий. Но я к тому времени уже ушла. И в студии был новый набор учащихся, новые дети, о которых я уже ничего не знала и меня совершенно не прельщало быть с ними. Наталья Васильевна ни раз и ни два звала меня вернуться в студию. Но я была занята другим, да и честно говоря как-то разочаровалась в этом деле. За все время пребывания в студии, мне так и не удалось выйти на сцену. А при переезде из ''старичков'' там почти никого не осталось. Лухманов ушел из студии через месяц примерно. Бородин посещал еще долго, даже после моего ухода. На момент когда наша студия переживала подъем при мне там был небольшой, но постоянный состав. И нам даже удалось отыграть пару спектаклей. Например ''Картину''. В которой участвовал Сережа Кузнецов ( номер один). Нам даже удалось собрать целый зал зрителей. Даже мои родители и те были на спектакле. И им понравилось.
Примерный состав группы был такой:
Петя Бородин, Саша Лухманов, Саша Калашников, Машенька, Сережа Абросимов, Сережа Кузнецов, Игорь Рукавишников, Женя Рогулин, Женя Жернов, Миша Гольдин, Жанна, Наташа Трофимова, Наташа Максимычева, Андрей Беспалов, Паша (Коэрт), Лена Скулачева, Женя Ликумович, Леша Мотрич, Кристина, Алена, Ирина, Саша Ярковой, и еще мальчик ни то Коля, ни то Костя он какое-то очень не долгое время мне нравился, но за его спиной шептались, что он сын дипломата или посла или типа того и я решила, что хоть и я не с помойки, но все же он птица не моего полета. Ну и конечно же в составе команды я сама. Были еще пара ребят которые быстро ушли и я их уже не помню. Позже к нам присоединились Вовка Амплеев и Аня Алёхина (моя двоюродная сестра). Я привела их на занятия сама. В первую очередь Аню, которая тогда болталась неизвестно где и как, потому, что постоянно ссорилась с молоденькой мачехой Алёной. И я боялась, что она попадет в дурную компанию. Поэтому я привела её в театральную студию ''Зеркало''. Что бы занять ребенка делом. До отношений моего дяди Саши и его новой жены Алены мне не было никакого дела. Потому, что я всегда полагала, что детям нечего делать в отношениях взрослых, а надо жить своей жизнью. А вот сестру было жаль. Ей тогда шел всего лишь 11 год. И мне не нравилось, что моя сестра мотается по улицам города. Поэтому я привела её на занятия в надежде изменить её образ жизни. О чем потом уже и сама жалела. Театр был не её конек. А вот на мой уход из театра она очень много повлияла.
На мой взгляд Наталья Васильевна уделяла слишком много внимания политике. И была очень негативно настроена против советской власти. Этим она напоминала мне Ивана Васюнина. Который зная историю своей семьи был предметно зол на власть большевиков. И никогда не упускал случая покритиковать или высмеять те или иные стороны этой власти. Мне же казалось, что в отличии от Ивана, человек театра, тем более режиссер не может и не должен быть политизирован. Это должен быть отдельный мир. Мир в котором властвует совершенно иная сфера интересов. Там должна быть власть музыки, поэзии, пьес. Царствовать Шекспир, Садур, Пушкин, Безе, Григ и Грин, Высоцкий и Есенин, поэзия, танец и т.д. А не власть имущие. К сожалению я будучи всего лишь 14-летним подростком совершенно не понимала, что даже театр, мир в миру и тот напрямую зависит от политического положения в стране. И все же я до сих пор полагаю, что роль комедиантов и шутов такова, что бы быть выше королей. Настолько выше, что бы шествовать через политику, смену власти и века не марая своих одежд и рук. Театр, как и любой другой вид искусства по мне так должен быть как Христос в белом одеянии идущим по житейскому морю, аки посуху. Ведомый высшей целью любви и высшей правдой искусства. Именно искусство, а не политика делает дух народа. И поэтому то именно эти люди должны быть много выше, чем власти и их перемена. И при любой власти они должны сохранять высокий дух искусства в себе. А не опускаться до мелочного политизирования. Этим я отличалась от Ивана и Натальи Васильевны, а так же от своих родителей. В первую очередь от отца. Который на то время занимал жесткую полностью противоположную им позицию социалиста, патриота и убежденного коммуниста. Который верил в советскую власть, как дети верят в деда мороза. Искренне и светло. Полагая, что это и есть власть героев и истинного света души. И в этом он был сущее дитя. Потому, что в сути своей и мать и он черпали свое отношение патриотизма и жизни в неком источнике аристократизма. Который пожалуй в далекие годы был присущ русским офицерам. Своими понятиями о благородстве, чести и высоте духа. А так же прямолинейности движения этого духа. Хотя даже тогда наверное далеко не всем. Однако отец приписывал все эти и даже более качеств человеку советской власти. Может быть по молодости может быть просто не понимая, что власти и политика тут не при чем вообще. Это есть качества ЧЕЛОВЕКА. Вне времени и политики. Как мне кажется, что не понимали это и Наталья Васильевна и Иван. Мысля теми же категориями, но приписывая их противоположной стороне. Папа злился, общаясь с Натальей Васильевной он усматривал в ней тот ''Буржуйский'' сорт людей, который помогает разбазаривать Россию лишая её истинной силы древних славянских былинных героев и героев власти советской, отстоявших родину от фашистского ига. И уводящих в сторону от ясной и высокой цели быть ЧЕЛОВЕКОМ с чистой совестью, высокой нравственностью и трезвым умом.
Кажется, что такой же нравственно-политический конфликт витал в воздухе между ним и маминой двоюродной сестрой тетей Наташей Станишевской. Которая вела студию танца. И не было этому молчаливому конфликту между этими двумя сторонами конца и краю. Какая то бесконечная революция.
И только мы с мамой кажется считали, что единственно верная политика это любовь и семья. Но хотим мы или нет конфликты политические и политика, как таковая в любом из случаев отражалась на всей нашей жизни. От исчезновения колбасы с прилавков, даже столь любимой отцом ''докторской''. До семейных конфликтов в стиле молчаливого противостояния папы и тети Наташи. На мне же этот конфликт отразился тем, что после разговора отца с Натальей Васильевной, мне было категорически запрещено посещать студию. Видимо что бы люди помогающие нравственно-экономическому падению России, не туманили мой девственный разум и не разлагали его ''Буржуазными'' воззрениями. Я так полагаю. Поэтому я некоторое время чувствовала себя, как первые христиане у Сенкевича, пробирающиеся в свои пещеры. Так я пробиралась на репетиции студии. В тайне от отца. Наталья Васильевна знала про запрет. Но все же на свой страх и риск пошла мне навстречу. Разрешила посещать студию. А вскоре отец, поняв, что это бесполезно и все равно будут ходить на репетиции запрет снял. Кажется, что наш режиссер была предельно внимательна к каждому из молодых актеров. Но разве же можно уследить за всеми подростками разом. Иногда мы её жутко доставали и все же я не помню, что бы она оскорбляла кого-то или кричала. В большинстве случаев это был мягкий и сдержанный человек. Даже сами молодые дарования считали, что она излишне лояльна к нам всем. И излишне мягка в обращении с нами. ''Наталья Васильевна, ну отчего же вы такая добрая то? Надо бы быть по строже.'' - говорили мы ей. И так иной раз говорила не только я сама, но и многие из нас. Мне запомнился торжественный ритуал инициации в актерскую среду. Наталья Васильевна принесла зерна. И мы встали в ряд, каждому из нас она клала зернышко в рот сопровождая его особым текстом. Смысл ритуала был таков - это есть зерна гениальности, которые она посеяла в нас. И мы должны их взрастить в себе! Я восприняла этот ритуал мистического посвящения на полном серьезе. Для меня, как для некоторых из нас это не было игрой. Пустячным кривляньем. Как потом кое-кто шептал за нашей спиной. Вовсе нет. Это было для меня важно и являлось чем-то вроде присяги для военных. Мы приносили клятву и клялись следовать этой стезе так или иначе, не смотря на любые трудности в будущем выпадающие или не выпадающие на нашу долю. Так и по сей день, я как умею следую этой клятве. Потому, что для кого-то этот ритуал был шутовством, а для кого-то истиной. Истиной отверзающей врата в мир искусства и волшебства. Некоторые из нас ушли в первые же месяцы. Таковым стал Сашка Лухманов. Другим было запрещено, как и мне посещать это ''Гнездо буржуазного разврата''. И мы пробирались туда в строжайшей тайне, под покровом темноты и по умолчанию не выдавая друг друга родителям. Другие же совершенно спокойно посещали занятия. Когда кто-то уходил, то Наталья Васильевна в большинстве случаев очень сокрушалась по этому поводу. И лишь не многим она говорила - ''Скатертью дорога.'' Такой оказалась и Аня Алёхина. Когда она ушла, то Наталья Васильевна сказала - ''Хорошо, что она ушла, совершенно не ''Наш'' человек. Не для театра. '' Когда же ушла я, то каждую из наших встреч с ней, она неприменно и постоянно звала меня обратно. Отчего-то она была очень глубоко уверена в том, что мое место даже не в театре, а в кино. Что я актриса кинематографа и никак иначе. Она даже поспособствовала тому, что бы я дважды побывала на кастингах. А также лично приняла участие в том, что бы я подняла свой ленивый зад и подала документы в несколько училищ. Щепкинское, Щукинское и ВГИК. В Щукинское я кажется ездила в сопровождении Амплеева Вовки. А вот во ВГИК меня возили уже родители. Мама настояла на том, что нельзя зацикливаться на неудачах. И надо попробовать еще раз.
Частенько я прибегла к Наталье Васильевне лишь для того, чтобы прочитать новые стихи и выслушать её комментарии. Особенно ей нравились ''Ангелы'' и ''Поиск тепла'' у меня. Она даже заучила ''Ангелы'' наизусть, чем неимоверно меня поразила.
Сама она тоже писала. Но я тогда не знала этого. Узнала лишь гораздо позже.
И в душе и на ясенях - осень.
И в душе и на ясенях осень.
Разливается лужами хмарь
И тебя уж люблю не очень
Притаился в дверях январь
В белозимье мне справиться легче
С одуреньем июльских ветров -
К никому - не пойдешь навстречу
С никаким - не нарвешь цветов
Распоется пурга-ворчунья
Расхохочется ветер синий
И под утро беда бормотунья
Разнавесится горьким инеем
А а душе моей ливень мочит
Закосили звезды над крышей
Здесь повеситься месяц хочет
И болит моя боль все тише
Исаева Н.В.
Как то ужасно трагично уходили люди у которых я любила и у которых хотела учиться. Наталья Васильевна наш режиссер или Александр Михайлович Шабалин который вел литературный кружок ''Лиса'' в 655 школе.
Книги Натальи Васильевны мне принесла Наташа Максимычева. Ей кажется принес их сын Натальи Васильевны. Или может быть брат. Не знаю. Не помню точно, что мне Максимычева на этот счет сказала. Странно, что меня не нашли, а передали через Наташку. Впрочем нас с ней действительно свела именно студия ''Зеркало''. На долгие 28 лет верной дружбы.
Помню, как мы ставили спектакль-гротеск по ''Козьме Пруткову''. Но в результате я не участвовала в нем. В целом это было мое личное решение. ''Козьма Прутков'' это было как-то слишком, для девочки 14-15 лет. И он меня ужас, как раздражал. Я мечтала о ''Маленьком принце'', ''Антигоне'', Булгаковской ''Маргарите'' или чего-то такое. Мне ужасно близка была Пушкинская ''Татьяна'' в ''Онегине''. А ''Прутков'', чертов ''Прутков'' неимоверно меня раздражал. Из первого состава я перешла во второй. Впрочем спектакль состоялся и без моего участия.
Вот сейчас я держу в руках книгу ''Состояние'' и смотрю на афишу ''Театр-студия ''Зеркало'' спектакль-гротеск ''Сон о смерти не великого человека'' по Афоризмам Козьмы Пруткова и статье Евгения Евтушенко ''Перетерпелость''.
Адрес студии: Алтуфьевское шоссе дом 102, корпус 2. Проезд: авт. 602, 249. Трол.80, 73. До конечной остановки - молодежный центр ''Панорама'' Кировского РК ВЛКСМ.
Не обходила Наталья Васильевна вниманием и кино и театры, кажется успевая все и везде. И так многое все равно не успела в своей жизни. В её прощальной книге ''Состояние'' есть место и стихам и размышлениям и рецензиям. Например рецензия на фильм Г.Козинцева ''Гамлет''. Гамлет - Смоктуновский.
Помню был очень забавный случай в студии с ''Антигоной''. Роль эта выпала мне. Тексты нам еще не раздавали. И Наталья Васильевна только лишь пообещала, что на следующей репетиции мы приступим к этому произведению. Поэтому я еще и текст в руках не держала. И содержания не знала. А по пути на студию вдруг увидела разноцветные ленточки, в два пальца шириной. Не знаю, что меня дернуло подобрать их. Но я подобрала и сплела из них поясок, пока шла связав их между собой и переплетя так, что получился разноцветный пояс. Балуясь я нацепила его на себя. Увидев меня в таком виде Наталья Васильевна всплеснула руками - 'Антигона! Боже правый! Ты гений! '' И только после того, как я получила на руки текст, я поняла, что именно она имела в виду. Цвет пояса совпал с указанным в произведении. Это было неимоверно и чудесно! Я глубоко уверовала в то, что роль ''Антигоны'' суждена именно мне. Но я так и не вышла с ней на сцену. Хотя выучила произведение чуть ли не наизусть. Мы просто не поставили ''Антигону''. Как и многое из того, что мне действительно было по душе. Атмосфера в студии долгие годы была теплой и домашней. Но с приходом новых учащихся она неуловимо изменилась. И я не могла найти себе там места. Эти молодые дарования раздражали меня, не смотря на то, что Наталья Васильевна в них души не чаяла. Мне казалось, что они все попортили и порушили, и вообще в них нет духа театра в той мере, как когда-то ощущала этот дух семейственности я сама. Скорее всего это было не так. Скорее всего это были такие же дети увлеченные театром, как и мы сами, а во мне просто играла ревность, но однажды Наталья Васильевна и сама признала, что они немного другие, чем первый состав труппы и она действительно очень скучает по ''тем'' временам. Как и я сама.
О, сколько мужества мне надо.
О, сколько мужества мне надо
Идти вполне обыденным путем,
Когда ни песен, ни стихов отрада
Не веселят мой самый бедный дом
Лачуги бедняков! Приютом Духа станьте!
Бездомного Христа - уютным Очагом.
Зажравшимся - весь жизни сор оставьте,
Себя лишь осенив Его Крестом.
Н.В. Исакова.
3 сентября 1992 года.
Наталья Васильевна восторженная, эмоциональная и светлая, ищущая правды и справедливости, насыщающая себя и нас возвышенным и не обыденным, верившая в нас и наши таланты, такой наверное она была.
Я же запомнила ее стоящей на остановке, прижимающей худыми руками пакет, с глубокими синяками под глазами, худую, бледную, чуть ли не изможденную. С кожей желтоватого отлива. И печальным полным боли и надежды взглядом. С грустной робкой улыбкой на лице. Такой я видела её своими глазами на остановке в последний раз. И я еще дурочка надеялась, что свижусь с ней еще ни раз. Хотя моя душа кричала, что это не так. Но я отказывалась ей верить.
Сорвите черные одежды.
Сорвите черные одежды!
Наденьте роз плюмаж.
Алее неба цвет надежды,
Лишь Вера - свет и подвиг наш.
Печаль бесплодна. Радость-почка.
Топчите пустоцвет пятой!
И в самой безнадежной строчке.
Исправьте точку - запятой!
Н.В. Исакова.
Помимо всего прочего Наталья Васильевна проводила экскурсии в музее . Как я позже К.С. Станиславского узнала она даже работала там экскурсоводом. Одна из таких поездок стала одним из самых волшебных воспоминаний моего детства. Помню, как бродила, как завороженная по музею раскрыв рот и мне казалось, что я попала в особый сказочный мир. Мне буквально все-все было интересно. И я зависала у каждого экспоната и в голове крутились бесконечные образы и фантазии.
Сад несбывшихся надежд.
Мой отживший, сереброструнный
Сад несбывшихся надежд!
Как звенел ты, полный лунных,
Яблоневых, кружевных одежд.
Я в тебе растила розы
Небывалой красоты. ..
Я в тебе взрастила грезы
Несусветности мечты.
Вместо рос одни лишь слезы
Ниспадают на цветы
Сад! В тебе живу и ныне
Среди плевел и руин
Мой фонтан посередине
С Купидоном - точит ил.
Сад мой! Сад мой погорелый!
Я виню во всем себя.
Не сумела, не успела, не прославила тебя!
1993 год.
Н.В. Исаева.
Другие статьи в литературном дневнике:
