Я очень даже весело живу,
Со мной всегда безмолвный собеседник,
Копчу ли небо, мну ль в лесу траву,
Иль слушаю церковную обедню,
Ну что с того, что так я одинок,
Зато ничьих устоев не нарушу.
Уже в июне скошен мой цветок,
И шмель напрасно над поляной кружит.
Взойдет ли стон, и вырвется ли крик,
Не будет внят никем из шумной стаи.
О, плоть моя, сгори и растворись -
Я не виновен в том, что неприкаян!
Я не обижен в тихости своей,
И, отупев от взглядов равнодушных,
Я с каждым днем грустней, и тяжелей
От праздной силы, вечно рвущей душу...
* * *
Осенним днём,
ни солнечным, ни тусклым,
Глядело небо синью из-под век.
В тени от зданий, переулком узким
Шёл человек.
Неверным светом окна перегнуло
В стекольный глянец, липкий, словно лак.
От солнца в тень бросался переулок,
Ругаясь хриплым голосом собак.
В проёмах стен объёмистые дыры
Бросали холод снегом из руки.
И в тишине расплывчатым пунктиром
Бегущий воздух резали шаги.
А я стоял в изломе перекрестка,
Неверный страх ворочался на дне;
Усталым псом, плетущимся с поноской,
Угрюмый призрак близился ко мне.
Всё ближе, ближе шарканье подошвы;
Всё тише шелест листьев и травы.
Вот тишина метнулась, словно кошка,
И затаилась в лоне синевы.
Но минул он, как нас минует время.
Оно уйдёт, а мы уже в другом.
А мы не видим, мы кричим со всеми
Кому-то вдаль за вечностью вдогон.
Уже прошёл, уже за поворотом,
Но всё как будто стало не таким,
И было что-то до переворота
Теперь уже развеянное в дым.
Осенним днём,
ни солнечным, ни тусклым,
Глядело небо синью из-под век.
В тени от зданий, переулком узким
Шёл человек.
* * *
Слова лежат в глубинах русских рек,
Они не умерли, они заснули.
Их разбудить лишь может человек,
И оживёт тотчас стозвонный улей.
Певучих, тяжких, как колокола,
Как монолиты каменные слитых
С могучим словом, зиждущим Дела...
Пусть не молчит полуистлевший свиток,
Что молодость у Леты обрела.
* * *
Ночь, дождь, тучи над городом.
Нити невидимые во мгле.
Шторы в окне, кружевные бороды.
Тени, мелькающие по земле.
Дождь, ночь, фонари метаются,
Ищут опору своим лучам.
Тени... мелькают и расступаются.
Тени, внимающие ночам.
Тени людские, квадраты жёлтые,
Листья, шумящие на ветру.
Нити на брызги в ночи расколоты,
Чёрных дверей деревянный стук.
Вновь... Ночь. Тополя светящиеся,
Сердце, тоскующее о дне.
Это ли будущее и настоящее:
Тени, мелькающие в окне?
* * *
Когда домой вернулся я,
Черёмуха цвела.
И было слышно соловья
В саду из-за угла.
Не знаю, был ли этот сад?
И был ли этот дом?
Но много-много лет назад
Я жил в краю родном.
Не знаю, был ли этот сад?
И был ли соловей?
И мой ли дух, и мой ли взгляд
Терялся средь ветвей?
Но он скользил по всем холмам,
По граням милых стен;
Бежал по пенистым волнам,
Не зная, что блажен.
Не ведал он, творя Парнас
И торопя года,
Что каждый миг, и каждый час
Бесценен был тогда.
Пусть мать мне пишет об одном:
Что след мой не истёрт;
Но тополь за моим окном
Наполовину мертв...
<Последнее стихотворение>
Высоко так подняться нельзя и дереву.
как возносится дух мой от сна печального:
ты идёшь по обочине, как по берегу;
ни венца на тебе, ни кольца обручального.
Только чуждая степь за тобой колышется,
даль цветная у глаз впереди волнуется.
Мне твой голос беспомощный ветром дышится,
И не знаю я: кажется мне или чуется.
Все дороги, как реки, где глубь бездонная.
Ни челна, ни плота у них не причалено.
Мне разлука с тобою, как ночь бессонная,
ночь глухая, беззвездная, нескончаемая.
1992
* * *
Уже затих мой временный приют,
Зажглись созвездья, потемнели зданья.
Ночь воду льёт на мельницу мою,
Миротворит и шлёт напоминанье...
О том, как вдруг нечаянно простят
Лишь тех, кто сам умел прощать нежданно,
О том, что сон целителен и свят,
О том, что он дарован невозбранно.
В моём углу опять горит свеча,
Плывет мой профиль величаво странный.
И свет идёт от каждого луча
Еловых перьев птицы деревянной,
Повисшей над моею головой.
А я борюсь с навязчивой дремотой,
Но всё ж не сплю. Вдруг голосок живой
Донёсся мне, как пенье от киота…
Чей это сладкий голос надо мной?
* * *
Я отовсюду слышу ветер.
Я вижу серый небосвод.
Я знаю то, зачем на свете
Запущен дней круговорот.
Я знаю всё; я чую звезды,
Луну, бегущую во мгле, –
И то, что всем обещан отдых:
И мне, и птицам, и земле.
+++
ЭТОТ ДЕНЬ
Дюны, солнцем налитые,
Желто-масляный песок.
Ходят волны голубые,
Заезжают на мысок.
На песке лежат коренья:
Вот дракон, а здесь — тюлень.
Словно сказки дуновенье,
Осветило этот день.
Тучи белые громадой
Отражаются в реке.
А песчинок мириады
Помещаются в руке.
1987 г.
ХРАМ
Я брел один по снежной целине:
Февральский дождь в лицо впивался мне,
Кренилась даль и высилась в глазах,
Но каждым шагом окупался страх.
Я много видел в этот грешный день:
Как в поле с неба опустилась тень
Проталин.
Но тень еще скользила парой крыл,
И ворон был, и крик вороний был
Печален.
А ворон жил
Среди развалин.
В тумане, там, куда он полетел,
Церковный купол призрачно чернел;
И ворон рад, что я исчез вдали, —
Его гнезду тревоги не сулил
Прохожий,
Где под дождем слезится на горе
Поруганный, опустошенный храм,
Но — Божий.
1989 г.
* * *
Среди манер, привычек и улыбок
Вороной белой вышел я на свет.
И головою с треском бился в глыбу,
Стремясь к тому, чего на свете нет.
Среди доступных сердцу очертаний
Я видел перевал через года,
И глупый рой таинственных мечтаний
Теперь, увы, уходит навсегда.
Я не жалею — пусть они растают,
Пусть их поглотит лунный свет.
Мне отчего-то сильно не хватает
Всего того, чего на свете нет.
1985-86 г.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
