Галина Илюхина
* * *
Я живу в замшелой башне в розовом бору.
Мне уже почти нестрашно говорить «умру».
По карнизу виснут ночью клочья-облака.
Крутится веретено… Чья ниточка, тонка,
все мотается, все вьется в быстрые клубки?
Час настанет – оборвется у Молчун-реки.
Кто-то завтра в лодке утлой – грошик за щекой –
поплывет озябшим утром обретать покой…
Там уже намного больше любящих меня –
тех, кому нестрашно. Боль же точечкой огня
все дрожит, как будто машет с дальних берегов…
Мне уже почти нестрашно. Шепот облаков
прямо вот – по крыше тонкой шелестит едва,
словно лепеты ребенка лепятся в слова:
башня, лес, каменоломня на Молчун-реке…
Я вас всех люблю и помню.
Как живых, люблю и помню.
Вам пишу «люблю и помню»
щепкой на песке.
-------
Ветер
первый ледок ломается с хрустом
солнце не греет, осень горчит
все как обычно, глупо и грустно:
девочка плачет, мальчик молчит
стонут качели жалобно-ржаво
счастья кораблик сорван с петель
что там про шарик пел окуджава
вот и накаркал – шар улетел
ветер лохматит гнезда вороньи
небо на нитке рвется из рук
девочка-ветка, плащик-болонья
маленький парус первых разлук
мальчик-молчальник в курточке куцей
клёны полощут небо в сети
он улетает, чтоб не вернуться
девочка плачет, чтобы расти
----------
ореховая соня
не надо мне о смысле и резоне
всё декаданс
внутри меня ореховая соня
впадает в транс
она глядит, калачиком свернувшись
в листвы метель
где шелестят отпущенные души
ее детей
в смородках глаз плывут на черном фоне
огни, огни
не тронь мою ореховую соню
и не спугни
она зверёк вселенского сиротства
любовь и смерть
мне ей в зрачки по праву первородства
смотреть смотреть
и знать, что я неверный самородок
болотный свет
что буду плыть в глазах ее смородных
сто тысяч лет
когда очнувшись в сумеречной зоне
почти к утру
мне сердце выест крошечная соня
и я умру
Другие статьи в литературном дневнике:
