Много есть на белом свете красивых деревень. Поля, которым, кажется, нет ни начала, ни конца, такие же бескрайние как и степь; словно лента в девичьих косах вьется небольшая речушка, разрезая степь пополам; вдали виднеется дубовая роща; за ней, чуть поодаль, разливается сине-зеленым блеском сосновый бор. Эти маленькие, лишь на первый взгляд, островки среди бескрайней степи так чудесно украшают раскинувшийся пред путником пейзаж. Пройдя еще немного, видишь небольшую деревню, как раз рядом с роскошным сосновым лесом. На небольшом холме, ближе к дубовой роще стоит старая церковь.
Вот деревня уже совсем близко. Она уже не кажется маленькой деревушкой, какой виделась издали. Перед взором предстает большое благоустроенное село. Цветущие улицы, чистые дворы, великолепно отстроенные дома - все говорит о достатке и благополучии.
Да и название у деревни словно сказочное. Жаль, нет теперь возможности узнать: кто и когда назвал деревню Миловидово.
Все сияет новизною и ухоженностью. Из старых построек - одна лишь старая церковь. Да и та немного в стороне от села. В 1937-ом году ее закрыли, но... не разрушили. Говорят, очень старая - памятник архитектуры, XVII век. Но вот, в соседней Кудыкинке старый деревянный храм, которому, как оказалось, возрасту было поболее - разрушили. Да, и в других селах тоже. Только Миловидово, да еще Стародубово сохранили эти "памятники архитектуры".
Один двор в деревне был каким-то особенным. Да, и находился он как бы в стороне от улицы, поближе к речушке. Веяло от него теплом, спокойствием, уютом. "Да мало ли таких?"- скажете вы. И все-таки, чем-то особенным, близким и родным бросался он в глаза. Кругом чисто, украшено, разрисованный дивными узорами дом, вокруг которого росли цветы.
В небольшой загородочке были сложены всякие железки, заготовки. Все это казалось странным.
Да и хозяин этого двора был, как говорили односельчане, со странностями. Невысокий, сутуловатый, но еще довольно крепенький старичок. Волосы его уже давно были седы и причудливо свисали по плечам. Иван Петрович (или дядя Ваня, как его звали в деревне) не любил короткой стрижки. Еще он никогда не брился. Нет, он не носил косматых усов и длинной бороды - они всегда были аккуратно подстрижены, но жителям деревни и это казалось странным.
Детей у Ивана Петровича не было. Почему? Точно этого никто не не знал. Поговаривали, что они с женою, Марией Николаевной, и вовсе всю жизнь прожили, как брат с сестрой, добавляя при этом: "Да он вообще у нас со странностями".
И все же, хоть и не было у Ивана Петровича своих чад, но детей он любил и всегда мог найти с ними общий язык. Дети звали его дядей Ваней, несмотря на его года. Просто, не любил Иван Петрович, чтобы его называли дедушкой. Всегда у дяди Вани были с собою подарки для детворы. Да и был он на все руки мастер: любую игрушку мог сделать, починить что-угодно. Да, и что говорить, когда сам, своими руками устроил целый детский парк со всякими качелями да каруселями.
- Вот чудак, сколько денег-то угрохал.
- Ну да, и это с такою-то маленькой пенсией.
- Эх, уже бы и машину мог бы купить. На целые "жигули" бы хватило.
Так говаривали в селе о детском парке.
Да, и детвора очень любила этого дядю Ваню. И, что также казалось странным, только чуть завидев Ивана Петровича, дети вдруг становились другими: даже самые сильные обиды прощались. И очень стыдно было детворе, если, вдруг, Иван Петрович заставал их во время ссоры.
Часто, собрав детвору, Иван Петрович вел всех или в лес, или к реке. Показывая детям разные травы, деревья, разнообразных зверушек, он очень удивительно рассказывал им об окружающей природе, говорил об отношении к родителям, учебе, окружающим людям, и вообще о жизни. Детям такие беседы всегда очень нравились. Часто они замечали за собой, что после таких прогулок становились они лучше: добрее, послушнее, прилежнее в учебе... Странным казалось и то, что стоило какому-нибудь мальчишке-хулигану, вроде Федьки Кулькина, не слушавшего и обижавшего даже родителей, попасть на такие вот беседы дяди Вани, как он становился примерным ребенком.
Да и на взрослых Иван Петрович имел какое-то странное влияние. Прекращались ссоры, ругательства, мирились соседи...
Дивилось иногда районное начальство приезжавшее в деревню:
- Какой у вас в колхозе порядок, Сергей Викторович!
- Да что там... - говорил на это председатель.
- Ну, скромняга. Нет, ну вправду, и как это вам удается?
Но на это председатель обычно отвечал молчанием. А что скажешь? Что не ты, а какой-то мужик всему виной? Вот и молчал. Хотя, конечно же, и он любил Ивана Петировича.
Не любил его только один человек в деревне - парторг Емельян Денисович, уже немолодой человек, старый коммунист, да и характера-то очень хорошего. Ни ссор, ни, тем более, скандалов между ними не было, а вот - не любил; всегда обходил Ивана Петровича стороной, называя про себя Иванушкой-дурачком. Почему? Емельян Денисович и сам понять не мог. Не любил - и все.
Теплым летним утром Иван Петрович, наложив в тележку железок, отправился в колхозный цех к кузнецу Николаю.
- Куда это вы, Иван Петрович, с утра пораньше?- спросила соседка Дарья.
- А, Дарьюшка... Да вот, штуку одну задумал...
- К Николаю, значит?... Ой, Иван Петрович, все вы чего-то выдумываете да придумываете. То качели для детей, то еще чего. Да, хорошо вам выдумывать-то: работать не надо, на пенсии. Отчего и не выдумать чего? А нам - с утра до вечера работа да работа.
- Ох, Дарья Сергеевна, ужели работа не по душе? Ты же сама хотела на агронома выучиться. Что же ты теперь серчаешь?
- Ой, что вы?.. Вы меня больше слушайте. Все мне нравится.
- Вот и хорошо, коли так. Ну, нечего мне болтать. Отцу поклон от меня.
- Странный вы какой-то. Все друг другу приветы передают, а вы раскланиваетесь,- расхохоталась Дарья.
В цеху уже кипела работа. Николай, высокий черноволосый парень с небольшою бородкой, стоял, разглядывая какой-то лист бумаги. Видно было, что он пытался что-то сообразить, но никак не мог.
- С добрым утром, Коля,- произнес вошедший в кузницу Иван Петрович.
- С добрым утром. Ну, вы, как всегда, ко времени. Удивляюсь даже. А я вот хотел было за вами послать кого-нибудь.
- А что стряслось-то? Что у тебя не ладится?
- Да, завгар тут одну штуку попросил соорудить. Вот, нарисовал тут кой-чего. И, как всегда, толком ничего не объяснил. Говорит: "Посмотри, проверь..." А тут - не пойми что.
- Ну, чего сердишься?
- Да, ну что, что он инженер... Вот без вас никак...
- Ну ладно, показывай.
Николай протянул листок Ивану Петровичу. Тот разглядывал рисунок минут с пять и вынес резолюцию:
- Ну, ладно, мне в голову ерунда лезет...
- А что вы там высмотрели, Иван Петрович?
- А то, что молот тут ни при чем.
- Ну, мы ж не только куем...
- Ага, вы еще и мелите,- с улыбкой произнес Иван Петрович.
- Ну, вы скажете... У нас же что угодно можно сделать.
- Можно. Вот и отдай это в токарную. Я тут кое-что черкну для Максима Ильича. Тут размеры не точны. Ручку дай.
Иван Петрович взял ручку, что-то написал на листе и отдал Николаю. Тот посмотрел и улыбнувшись сказал:
- Так просто? А я битый час голову ломал.
- Да, так просто. Одного не пойму: почему он к тебе пошел, а не сразу к Максиму Ильичу. Эх, инженеры...
- Удивляюсь я, Иван Петрович. Вы столько всего знаете и умеете. А все не для себя делаете. Вон со старым-то завгаром-то и с главным инженером что вышло?
- А, ты на счет трактора?.. Ну, съездили в Москву...
- Ну да, и присвоили себе ваше изобретение. На всю страну прославились. А вам хоть бы что?
- А что мне? Попросили - сделал. Ладно, Коля, хватит об этом.
- Да, но обидно... Вась,- позвал Николай помощника,- отнеси эту бумажку в токарную.
- А че сказать?
- Что для завгара.
- Добре, сделаем.
- Так,- проговорил Николай, взглянув на привезенные заготовки и на чертеж Ивана Петровича.- Это чего? Какая-то получается гильотина с наковальней. Да уж, Иван Петрович, у вас действительно какие-то странности.
- А ты, Коля, не смейся. Я что, молод как ты? Это пока у меня сил хватает. А дальше-то? Вот и сочинил эдакий дроворуб,- ответил не без юмора Иван Петрович.
- Да зачем он вам? Если надо дров наколоть - только скажите - сразу полколхоза помощников прибежит.
- Ну, оно-то так. Да, негоже людей от работы отрывать.
- Хотите, чтоб Емельян Денисыч на смех поднял? И так вас Иванушкой-дурачком кличет. Не пойму я, зачем вам эта штука.
- Ты уж сделай, а там и сам увидишь, что это и для чего.
Много чего, конечно, изобретал Иван Петрович. Да и куда посерьезней эдаких игрушек. Всю автоматику и электронику для фермы вместе с ним у нас в радиокружке собирали. А все лавры, как всегда,- главному инженеру. Правда, поначалу районные мудрецы хотели весь этот проект под запрет отправить. А после не только расхваливали, а и на всю страну снова нашего инженера прославили.
А школьный кабинет физики? Не смотря на то, что за пять лет в школе проработали два преподавателя физики - пришел я, можно сказать, на пустое место. Одним словом, парты, доска... и больше ничего.
Как и многие из нас, получив диплом я мнил себя чуть ли ни всезнайкой. Но когда я впервые вошел в этот класс, у меня просто опустились руки. Шел я домой (а колхоз подарил новому учителю прекрасный, обустроенный дом, лишь бы я не сбежал в город, как два моих предшественника) как никогда расстроенным и опечаленным.
А по дороге встретил как раз Ивана Петровича. Познакомились, разговорились. Выложил я ему все печали по поводу кабинета физики.
- Да ты не переживай. Все оборудуем. А что те двое ничего не делали - оно и понятно. По правде, не хотели они тут оставаться, все в город норовили. Вот и до лампочки был им кабинет.
- Вот вы говорите: оборудуем. Я уж и к директору... а он мне: "Извини, денег пока нет. Поработай, потерпи, а там что-нибудь придумаем." Весело. Это же ни одной лабораторной работы... да и вообще...
- Ну... Мы давай-ка завтра сходим к Сергею Викторовичу. Расскажешь что надо. Он поможет. А кое-что и я помогу сделать.
Утром мы были у председателя колхоза. Он выслушал все мои жалобы и сказал:
- Так. Значит, вот что, Сергей Андреевич, поедем-ка мы во вторник с тобой в обл. центр, в этот ваш магазин наглядных пособий. Иван Петрович, поедешь с нами?
- А что ж не поехать, если помочь надо.
- Вот. Все необходимое сразу и привезем.
- Сергей Викторович...
- Так. Ты помолчи. Транспорт будет. Деньги будут. Ты что думаешь, что эти двое, до тебя бывшие, хоть словом намекали на физкабинет? Прихожу, это еще к первому, спрашиваю. Говорит: "Ничего не надо". А второй так вообще выдал: "Это не ваше дело". Да, и Алексей-то, директор, тоже все молчал...
- Ну, Сергей,- прервал его Иван Петрович,- довольно тебе. Значит, во вторник в город едем. А пока мы с тезкой твоим тебя не беспокоим. Будь здоров.
Все обещания председатель выполнил. Примерно через месяц кабинет физики можно было назвать одним из лучших в области.
А вот с кинопроэкторами вышло интересно. Иван Петрович вычитал в журнале о дистанционных управлениях на ИК. Нужно сказать, в то время это все было в диковинку. Но... достали необходимые микросхемы, собрали - заработало. Помню, как один районный умник выдал:
- А откуда это у вас в школе японская техника?
Мы на это только посмеялись.
Ну да ладно, что-то уж много я о себе...
Вернемся опять к Ивану Петровичу. Был у него в доме, как он сам его называл, рабочий кабинет. Комната, в которую никто кроме него не входил. Проводил он в своем кабинете довольно много времени. Что там было, и что он там делал - не знал никто, кроме его самого да, разве что, супруги его, Марии Николаевны.
С вечера субботы и до вечера воскркскнья Иван Петрович куда-то исчезал из деревни. Мария Николаевна оставалась дома. Она, конечно, знала, где проводил это время ее муж, да и сама хотела-было пойти с ним, но чего-то боялась и оставалась дома.
Николай-кузнец исчезал вместе с Иваном Петровичем. Куда они ходили - никто не знал. Да и не очень-то хотели узнать. Не было по этому поводу никакого любопытства, что, признаюсь, могло вызвать удивление. Однако, я догадывался куда они ходили: однажды Иван Петрович попросил передать поклон моему деду (двоюродному, младшему брату родного), о котором немного позже тоже упомяну.
На исчезновения Ивана Петровича и Николая обращал внимание только парторг, высказывая свое мнение об этом чуть ли ни на каждом колхозном собрании.
- Вот ты, Николай, хороший, работящий парень. Образование имеешь. Да руки, можно сказать, золотые. А голос? Вон в клубе-то поешь? Из филармонии приезжали уговаривать... А ты дружбу с кем завел? С Иваном?.. Ох, дурь он тебе в башку набивает. Какую - не знаю. Но дурь. Самую, что ни на есть, дурь.
- Ага, Емельян Денисович. Вы опять будете уговаривать в партию вступать?
- Вот то-то и оно, что ты не партийный. Ты ж грамотный человек. И главный инженер бы из тебя мог выйти что надо. Вот Василь Дмитрич на пенсию скоро пойдет... А ты? Всю жизнь молотом махать хочешь? Одумайся. Не доведет тебя эта дружба до добра.
- Емельян Денисыч,- успокаивал его председатель,- да успокойся ты. Это его дело. Не хочет - не надо. Зачем трогаешь Николая. За шиворот в партию не притащишь...
- А ты его не защищай. А то этот Иванушка вон и физика-то в свою компанию затащил. Я думал, что он и по выходным с ними пропадает. Хорошо, узнал, что в город зачем-то мотается. Говорит, что к родичам.
- Емельян! Да сядь ты и успокойся. Мы для дела собрались, а не для твоей болтовни.
- Вон ты как, Сергей Викторович! Ну, погоди, напишу в райком...
На этом, правда, парторг и успокаивался. Обещания нажаловаться на председателя быстро забывались. Да, и человеком-то парторг был добрым.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
