Так закалялась стальНедавно читал знаменитую вещь Стендаля "Красное и черное". Никогда не встречал настолько противоречивой книги о "любви". Как-то суетно и неубедительно смотрятся герои романа, особенно Жюльен и Матильда - ничего кроме смеха их отношения у меня не вызвали (в начале). При чтении довольно внушительного объема одолевала скука, состоящая преимущественно из условностей высшего света, из тщеславных поползновений центрального персонажа и бесконечных неудачных эпиграфов ко всем главам. Нет предела моему удивлению - чем же произведение завоевало свое место под солнцем? В который раз убеждаюсь, что вся классика - не более чем хлам. К тому же по моему глубокому убеждению - роман не о любви, а о страстях, тщеславии и собственничестве в отношениях, и на этот клубок намотаны принципы морали, долга, стремления... которые тянут душу в разные стороны как лебедь рак и щука. Литературный язык не блещет ни красотой, ни умом, ни выразительностью - обыденный суховатый язык рассказчика, которого самого не пленяет то, о чем он ведет речь. Событий очень мало, в основном бесконечные внутренние монологи, наполненные сомнениями и неуверенностью. Создается впечатление, что герой пытается обмануть сам себя, что ему по силам нечто великое, в то время как ничего кроме феноменальной памяти и нахальства он предложить миру не в состоянии. В двадцать многие юнцы лелеют благородные мечты, которые потом претерпевают значительные коррекции в сторону реализма. И все же роман между Матильдой и Жульеном привлекает нешуточное внимание, ибо нашла коса на камень - встретились два сильных сердца, два развитых ума, две незаурядные личности. Гордец и гордячка - их отношения подобны военной кампании. В них и тактика, и стратегия.. с оружием ближнего и дальнего боя. Из крайности в крайность бросают их чувства и мысли, они подобны перемигивающимся лампочкам на гирлянде. Лишь погрузившись сполна в круговерть их страстей, начинаешь понимать и обосновывать название произведения - Красное и Черное, беспрестанно сменяющее друг друга как на рулетке, по которой прыгает шарик. Ужасает и потрясает как много условностей и табуирования пролегает в ХIХ веке между влюбленными (особенно если они принадлежат к разным классам в обществе). Почему же люди воздвигли такие громадные искусственные препятствия на пути к счастью, что его и достигают единицы? На наших глазах игривое внимание перерастает в нечто более основательное и драматичное, которое, однако, покоиться на уязвленном самолюбии или на претензиях в своей значительности. Изощренная ода добровольного садо-мазохизма разворачивается во всей своей искуственной красоте. Неужели настоящие чувства всегда подобны конструктору, и в их истоке стоит целенаправленный творец? Неужели подобных порывов не сыщешь в естественной природе сближения? Под руководством опытного повесы герой разыгрывает по нотам душевную драму, бросая свою возлюбленную из огня да в полымя (как и она его).. и все что навязчиво вертится в моем уме, это фраза: "так закалялась сталь". И сам я принимал участие в подобных играх, но не могу похвастаться изумительными успехами.. никогда не мог понять как можно применить к любимому человеку, к примеру, такой пункт как: "держать ее в страхе" (потерять вашу любовь). Склоняюсь к мысли, что не о любви я читаю, а отчет о соревнованиях по "взятию сердца". Светские львицы - опасные хищники, нужен кнут, кнут, кнут и еще раз кнут.. и лишь изредка кусочек пряника, чтобы воспитать себе преданную спутницу. Почему же отрицательные мотивации (наказание) всегда действуют сильнее, чем положительные? Как любящее сердце может настолько владеть собой, чтобы хладнокровно наказывать во имя будущего свою любовь? Как нащупать грань и не переусердствовать? Как разведать тот самый порог, за который не следует заступать, ведь для каждого человека он разный? Поистине, надо быть выдающимся психологом, тактиком и демонстрировать самообладание достойное великих мужей, чтобы совладать все обстоятельства на свою сторону. Не зря любовным бывает и фронт. Победы на нем часто не предаются огласке, но наверняка приносят блаженство победителю. Поистине, каким же ничтожным начинаешь считать себя, добравшись до середины жизни и не постигнув даже на осьмушку того великого искусства, которое достойно королей. Ведь если есть оружие - появится и цель! И вот я уже восхищаюсь тем, от чего недавно скучал, усмехнулся про себя и спросил: "Что же ценнее? Любовь без условностей, или много условностей, кипящие страсти, препятствия и наконец заслуженная победа, которая из-за приложенных усилий ценится в полную свою цену?".
"Светское общество изгоняет из своей среды несчастных, как человек крепкого здоровья удаляет из своего тела смертоносное начало. Свет гнушается скорбями и несчастьями, страшится их, как заразы, и никогда не колеблется в выборе между ними и пороком: порок -- та же роскошь. Как бы ни было величественно горе, общество всегда умеет умалить его, осмеять в эпиграмме; оно рисует карикатуры, бросая в лицо свергнутому королю оскорбления, якобы мстя за свои обиды; подобно юным римлянкам в цирке, эта каста беспощадна к поверженным гладиаторам; золото и издевательства -- основа ее жизни... Смерть слабым! -- вот завет высшего сословия, возникавшего у всех народов мира, ибо всюду возвышаются богатые, и это изречение запечатлено в сердцах, рожденных в довольстве и вскормленных аристократизмом. Посмотрите на детей в школе. Вот вам в уменьшенном виде образ общества, особенно правдивый из-за детской наивности и откровенности: здесь вы непременно найдете бедных рабов, детей страдания и скорби, к которым всегда испытывают нечто среднее между презрением и соболезнованием; а евангелие обещает им рай. Спуститесь вниз по лестнице живых существ. Если какая-нибудь птица заболеет в птичнике, другие налетают на нее, щиплют ее, клюют и в конце концов убивают. Верный этой хартии эгоизма, свет щедр на суровость к несчастным, осмелившимся портить ему праздничное настроение и мешать наслаждаться. Кто болеет телом или же духом, кто беден и беспомощен, тот пария. И пусть он пребывает в своей пустыне! За ее пределами всюду, куда он ни глянет, его встречает зимняя стужа -- холодные взгляды, холодное обращение, холодные слова, холодные сердца; счастье его, если он еще не пожнет обиды там, где должно бы расцвести для него утешение! Умирающие, оставайтесь забытыми на своем ложе! Старики, сидите в одиночестве у своих остывших очагов! Бесприданницы, мерзните или задыхайтесь от жары на своих чердаках, -- вы никому не нужны. Если свет терпимо относится к какому-нибудь несчастью, то не для того ли, чтобы приспособить его для своих целей, извлечь из него пользу, навьючить его, взнуздать, оседлать, сесть на него верхом для собственного удовольствия? Обидчивые компаньонки, состройте веселые лица, покорно сносите дурное расположение духа вашей так называемой благодетельницы; таскайте на руках ее собачонок; соревнуясь с ними, забавляйте ее, угадывайте ее желания и -- молчите! А ты, король лакеев без ливреи, бесстыдный приживальщик, оставь свое самолюбие дома; переваривай пищу, когда переваривает ее твой амфитрион, плачь его слезами, смейся его смехом, восхищайся его эпиграммами; если хочешь перемыть ему косточки, дождись его падения. Так высшее общество чтит несчастье; оно убивает его или гонит, унижает или казнит." © Copyright: Джинн Толик, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
