Ты знаешь прелесть тонкого вина,
Смакуешь женщин, как плоды искусства.
Ты — дегустатор, ты не пьёшь до дна
И никогда не притупляешь чувства.
Тебе похмельный омут не знаком
И горечь, что всегда на дне бокала.
Ты каждым наслаждаешься глотком,
Чтоб жизнь нектаром в горло протекала!
И, искушённый в тайнах ремесла
Высокого, жалеешь горьких пьяниц,
Что хлещут без разбора, из горла,
Как на банкет попавший голодранец.
Что за охота за блаженства миг
Платить тоской, апатией и рвотой?
Умеренности трезвой ученик,
На эти корчи ты глядишь с зевотой.
Тебя не засосёт порочный круг.
Ты будешь жить — без судорог и колик.
Завидую тебе, мой мудрый друг!
И снова пью до дна — как алкоголик!
Этот странный мотив — я приеду сюда умирать.
Коктебельские волны лизнут опустевшие пляжи.
Чья-то тонкая тень на подстилку забытую ляжет,
И горячее время проворно завертится вспять.
Я приеду сюда — где когда-то, мне кажется, жил
И вдыхал эту соль, эту смесь волхованья и лени.
И полуденный жар обжигал мне ступни и колени,
И полуденный ангел, как чайка, над пирсом кружил.
Я приеду сюда, где шашлычный языческий дух
Пропитал черноусых жрецов, раздувающих угли,
Где, карабкаясь вверх, извиваются улочки-угри,
И угрюмый шарманщик от горького пьянства опух.
Этот странный мотив... Я, должно быть, и не уезжал.
Всё вернулось как встарь, на глаза навернувшись слезами.
Вот возницы лихие с тяжелыми едут возами,
Чтоб приморский базар как встревоженный улей жужжал.
Вот стоит в долгополом пальто, чуть ссутулившись, Грин.
Это осень уже, треплет ветер на тумбах афиши.
Остывающим солнцем горят черепичные крыши,
К покосившимся ставням склоняются ветви маслин.
Этот странный мотив... Ты забыл, мой шарманщик, слова.
Я приеду сюда умирать. Будет май или август.
И зажгутся созвездья в ночи, как недремлющий Аргус,
И горячие звезды посыплются мне в рукава.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.