Когда меня покинет дар, он это сделает неслышно:
с дыханием как будто вышло
всё, что в природы естестве,
и в майской трепетной листве
уже не встретить зелень взгляда,
и только пыль того наряда,
в котором я кружила над
кирпичной и булыжной кладкой
квадратных душ, —
да, в каждой складке
того наряда — пыль и грязь,
и, если сердце скажет: "влазь
в то платье", я сожмусь до точки,
которая всегда пророчит
всему логический финал.
Кто, расскажи, меня призвал
быть узницей вселенской боли,
быть кузницей вселенской воли,
кто ей меня, скажи, отдал
на воспитание искусством:
она как мать вложила чувство,
в тот дар, что всё ж вселенски мал
по всем придуманным мерилам.
Нет, эта жизнь не усмирила
во мне желанье поглощать
как чёрная дыра планеты
людских сознаний и вращать
внутри себя источник света —
погасшее светило — да,
слепая мёртвая звезда
съедается огромным зевом —
густым и чёрным.
Я под небом
живу простейших тридцать три,
и где-то глубоко внутри —
огромный отпечаток пальцев,
а, может, глаз неандертальцев
и бивень мамонта — в ребре. —
Я вижу это всё в тебе.
Я даже слышу поступь вальса,
которого, знакомый ты,
не танцевал, но звуки сами
танцуют нежно с волосами,
целуя плечи, рот, паркет...
Я вижу тот тончайший след
от недосказанных и вечных,
от всех погасших в ярком Млечном,
я слышу гул иных планет,
я даже вижу человечье
в давно бесчеловечных нас...
Мы были здесь с тобой не раз,
и если ты меня узнаешь
в ином (изменчивом) лице,
в цветке, в воде, в зигзаге линий,
родится чувство, что любили
друг друга мы в пещере душ
неандертальцев, или майя
нас в прошлых жизнях всё же звали,
а, может, с Сириуса мы...
На берегах моей страны
я рождена прекрасной девой
с прожорливым и чёрным зевом,
ведущим в тайные миры.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
