Алексей Остудин. Тугеза.
Запрета не было в указе на чилибуху и мышьяк,
но за буйки забрался Разин и бортничеством промышлял -
за ним враги смотрели в оба, судачил, кто не при делах,
зачем бросать подругу в воду, сказал бы попросту: «талах».
И я в любви, порой, небрежен - плыву с прокисшего вина:
знакомый остров, тот же стрежень, и подходящая волна,
пыхтит костёр, завален тиной, дым растянулся над рекой,
на ветке сохнет мой ботинок, другой, поменьше - на другой.
Что чертим на песке прутками - не бойся, я потом сотру,
упершись подбородком в камень, на Волгу до-о-о-лгую смотрю.
В плену условности не маюсь, согласно сдерживаю смех:
чтоб небо не пробить, сдаваясь - не поднимаю руки вверх.
Кем хочешь стану на допросе - я, сам себе невыносим -
и Волга тоже не выносит, не открывается Сим-сим.
Гуляет солнце с перегрузом, горит пыльца на языке,
посмотришь в щит, а там Медуза мнёт косметичку в рюкзаке.
09.01. 2018
Другие статьи в литературном дневнике:
