Иосиф Бродский. Наступает весна.
Пресловутая иголка в не менее достославном стоге,
в городском полумраке, полусвете,
в городском гаме, плеске и стоне
тоненькая песенка смерти.
Верхний свет улиц, верхний свет улиц
всё рисует нам этот город и эту воду,
и короткий свист у фасадов узких,
вылетающий вверх, вылетающий на свободу.
Девочка-память бредёт по городу, бренчат в ладони монеты,
мёртвые листья кружатся выпавшими рублями,
над рекламными щитами узкие самолёты взлетают в небо,
как городские птицы над железными кораблями.
Громадный дождь, дождь широких улиц льётся над мартом,
как в те дни возвращения, о которых мы не позабыли.
Теперь ты идёшь один, идёшь один по асфальту,
и навстречу тебе летят блестящие автомобили.
Вот и жизнь проходит, свет над заливом меркнет,
шелестя платьем, тарахтя каблуками, многоимённа,
и ты остаешься
с этим народом,
с этим городом
и с этим веком,
да, один на один,
какой ты ни есть ребёнок.
Девочка-память бредёт по городу, наступает вечер,
льётся дождь, и платочек ее хоть выжми,
девочка-память стоит у витрин и глядит на бельё столетий
и безумно свистит этот вечный мотив посредине жизни.
Другие статьи в литературном дневнике:
