Марк Либерман

Инна Гаврилова: литературный дневник


МАРК
ЛИБЕРМАН



ТРАНЗИТ



Пункт назначения не имеет значения:
Путь – это средство и цель.
К жизни привязан он цепью влечения,
Но иллюзорна и цепь.



ИЛЛЮЗИЯ ПУТИ



***


Непознанным безмолвным артефактом,
Со вздохом погружается на дно
В истории трухлявом саркофаге
Еще тысячелетие одно.


Оно идет себе по головам,
По трупам и плодам любви и смуты,
По бессловесным тварям, по словам,
Не стоящим и прожитой минуты.


Заранее беременно всем тем,
Что вложено без нашего согласья
В природу человеческих систем,
Оно не поддаётся нашей власти.


Что сонмы лет? - нам век куда понятней!
На ярмарке времен отнюдь не лох,
Он в нас живет, кровавый и невнятный,
На вечности всего лишь узелок.


Его клеймо шипит на душах наших,
Но шепчет время в новый век пароль,
И мы спешим попробовать из чаши
Других веков смертельный алкоголь.


Секунды перемалывая в Лету,
И не считая павших тех секунд,
Мы будем утром радоваться свету,
Не замечая, как они текут –


Невидимые краткие мгновения –
Конвейер лиц, событий и имён…
Мы - маленькие блёстки самомнения,
Чуть слышная мелодия времен.



Продлись же, непонятная игра,
Живым волненьем временных отметин!
Тысячелетие уже ушло за грань.
Аминь ему.
Виват, тысячелетие!



***


Во вьюге суеты и быта,
В смещении координат,
Орбита пониманья сбита
И ось любви повреждена.


И только бег сквозь взрыв соблазнов
Не в пустынь и не в сушь пустынь –
В себя, где пью несообразный
Ни с чем почти вселенский стыд


За всех и вся, себя включая,
За всю бессмысленность пути
И всё убожество отчаянья
Хоть крохи истины найти,


Их отблески, по крайней мере,
Которые даны впотьмах
Кому-то – в снах, кому-то – в вере,
Кому-то – в горе от ума.



***


В коридорах лабиринта лет
Догорают факелы сирени,
Сбросившей, как платье, нежный цвет
На мои костлявые колени.
Солнца круг не держит пятерня,
И по сердцу катится расплатой
Свежий шрам тускнеющего дня –
Розовая линия заката.


Загоняя тени под дома,
Ветер треплет вывески порока,
Не переставая поднимать
Юбки туч, идущие с востока,
Разделяя города и степь
Полосой немого отчуждения,
Холодком неощутимых стен
И перстом бесовского знамения.



***


В реке летейской отражения
Застывших фотографий лиц,
Заглохших вздохов, павших ниц
На скользкий пафос уважения
К тому, что даже высший Бог
Не воскресит в своём снижении
До человека.
Только боль,
И тень улыбки бывшей радости -
Проекция уплывших чувств,
Рубцы былого (были ранами?),
Любви фантомы (были странами?),
Чума мечты и счастья чум.


Несётся рядом мир зачуханный -
Нам не сойтись на острие
Ни в геометрии причудливой,
Ни в жизни грубой колее,
Разбитой нашими капризами,
Раздолбанной мечтами в ров,
Покрытой скомканными ризами
Наставников и школяров,
Ни в душных кельях пыльных комнат,
Ни в эсэмэсках по утрам,
Ни в мартирологе утрат,
Горящем тускло и покорно.


В реке летейской отражения...
Всё в этой жизни уплывает.
Оплакивая кровь сражений,
Свеча коптит и оплывает
До лужицы застывшей воска.
Японка-ночь шутя гадает
По воску.
Старая повозка
Ещё скрипит, меня катая
По рытвинам ушедших дат
В спирали сломанной цифири,
Где совершает харакири
Последний памяти солдат.



***


«Мне на плечи кидается век-волкодав…»
О. Мандельштамм
Век-щенок заливается визгом и лаем,
кувыркается, гадит на каждом углу.
Я его без иллюзий к себе прижимаю
и пытаюсь погладить, а он, дик и глуп,
мне в ответ огрызается не по щенячьи,
оставляя следы нешутейных клыков.
Понимаю его - он не может иначе:
он такой же, как стая ушедших веков,
только чуть позверее - детёныш мутаций,
потерявший наследственный ориентир.
Я бы с ним покутил на шиши от дотаций,
но трактирщик - банкрот, и пустеет трактир.


Время ветры несут на подушечке мая,
выжимая из неба разведенный сок,
машет ветками тихо берёза нагая,
предлагая испить летаргический сон,
на весенние волны настроилось тело,
но к капризам погоды душа не лежит.
Почему всё бывает не так, как хотелось,
а как сам спровоцировал и заслужил?..
Монотонная дробь капель вместо ответа
на вопрос риторический: sic… vita… sum...
И рельефней становится реверс монеты,
отштампованной жизнью.
И сам себе суд,
прокурор, адвокат, приговор и свидетель
без обид и амбиций в себе и вовне
ковыляю с улыбкой навстречу планете,
распахнувшей объятия мне......



Другие статьи в литературном дневнике: