Константин Азадовский. О плагиате Литературная кража - деяние наказуемое. Открыв Уголовный кодекс Российской Федерации, можно узнать, что присвоение авторства (плагиат), “если это деяние причинило крупный ущерб автору или иному правообладателю”, наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо арестом на срок от трех до шести месяцев (статья 146 УК РФ). Ну, а если плагиат совершен “в целях сбыта” или “в крупном размере”, то наказание по той же статье может увеличиться до двух лет лишения свободы. И даже (если действует “организованная группа”, обнаружен “предварительный сговор”, а ущерб оценивается как “особо крупный”) - до пяти лет со штрафом до 500 тысяч рублей. Таково наше законодательство. Реальность же говорит о том, что плагиат в России - занятие в общем-то вполне дозволенное. И отношение к нему со стороны инстанций, призванных защищать обкраденных авторов, - благодушно-терпимое. Нам неизвестно, сколько российских граждан, потерпевших от плагиата, обращалось за последние годы в суд или прокуратуру с просьбой о защите своих нарушенных прав. Претензии одних авторов к другим (и не только в литературном мире) чаще оборачиваются скандалом, выплескиваются на страницы печати или распространяются в Интернете. А российская Фемида - безмолвствует. С одним из таких дел нам пришлось недавно столкнуться.
* * * В середине 2006 года Руфь Борисовна Вальбе обратилась за помощью к своим коллегам-гуманитариям: поведала горестную историю о подготовленной ею книге воспоминаний, писем и произведений Ариадны Эфрон, изданной в Москве неизвестными лицами под названием “Моей зимы снега...”, предоставила в наше распоряжение рукопись своей работы, а также - составленную ею таблицу соответствий (то есть дословных совпадений) в тексте примечаний. Мы, ее коллеги, не замедлили ознакомиться с названным изданием. То, что мы увидели, нас глубоко поразило. Составителями и авторами примечаний, взявшими на себя, кроме того, ответственность за текстологию и подбор иллюстраций, оказались: К. фон Унмак, М. Т. Кириллова и Л. Сванова. Кто они? В кругу специалистов - биографов и исследователей Марины Цветаевой - известны все, кто хотя бы однажды заявил о себе в печати статьей, исследованием, тем более свежей документальной публикацией, посвященной самой Цветаевой, Сергею Эфрону или Ариадне Эфрон. Имена М. Т. Кирилловой, Л. Свановой и фон Унмак никому из нас не встречались. Конечно, существуют псевдонимы; ими охотно пользуются и артисты, и литераторы (поэты, прозаики, драматурги, публицисты и критики). Причины, по которым приходится менять или утаивать свое подлинное имя, - многообразны. Но для публикаторов писем или воспоминаний, в большинстве своем уже обнародованных, такая ситуация весьма необычна. Что могло заставить трех авторов укрыться под псевдонимами? Кроме того, в самом конце книги (с. 936) сообщалось, что ее редакторами являются... К. фон Унмак и М. Т. Кириллова. Стало быть, редакторы, составители и авторы примечаний - одни и те же лица. Сами нашли, изучили и подготовили тексты, сами же написали к ним примечания и сами себя отредактировали... Воистину уникальный случай! Внимательный глаз профессионала не могла не покоробить еще одна особенность новоизданной книги: отсутствие каких-либо указаний на источники публикуемых текстов. Откуда они, от кого получены? Создавалось впечатление, что часть материалов, помещенных в книге “Моей зимы снега...”, публикуется впервые. Как же так? Ведь без указания на место хранения архивные документы публиковать не принято: некорректно. Разумеется, Закон, тем более Уголовный кодекс, этого не запрещает. Но существует ведь и профессиональная этика. Между тем - и об этом было известно - в 1989 году в трех номерах ленинградского журнала “Нева” Р. Вальбе опубликовала подготовленную ею подборку писем Ариадны Эфрон к Е. Я. Эфрон и З. М. Ширкевич. В 1996 году в московском издательстве “Культура” появился том писем и воспоминаний Цветаевой “А душа не тонет...” - его также составила Р. Вальбе. Наконец, в 2003 году в журнале “Нева” (№ 4) Руфь Борисовна напечатала письма Ариадны Эфрон к Анастасии Цветаевой. Эти письма и составляют основу книги “Моей зимы снега...”, однако имя Р. Вальбе не упомянуто ни на одной из 936 страниц. Письма Ариадны Эфрон, использованные Р. Вальбе в этих работах, восходят главным образом к материалам, хранящимся в Российском государственном архиве литературы и искусства. Каждый, кто работает с архивными материалами, оставляет роспись в листе использования; это обычная, общепринятая процедура. Мы заинтересовались: кто еще из исследователей читал или копировал письма Ариадны Эфрон? Может быть, К. фон Унмак или М. Т. Кириллова? По нашей просьбе Руфь Борисовна предоставила нам справку РГАЛИ № 420/5-3 от 27 июня 2006 года. Вот ее текст: “Архивная справка Выдана Вальбе Руфи Борисовне в том, что она является единственным исследователем, которая работала с материалами из ф. 1190 (оп. 3, ед. хр. 311-312, письма Ариадны Эфрон С. Н. Андрониковой-Гальперн), ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 259 (письма С. Н. Андрониковой-Гальперн Ариадне Эфрон), ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 284 (письма Ариадны Эфрон А. И. Цветаевой) и готовила их для публикации. Данная информация подтверждается наличием записей в листах использования вышеуказанных архивных документов. Директор РГАЛИ Т. М. Горяева”. Взвесив и сопоставив эти и прочие обстоятельства, мы пришли к выводу: плагиат. Самый откровенный и беззастенчивый. И решили действовать - поддержать коллегу. * * * Вслед за Р. Вальбе, обратившейся 5 февраля 2007 года в Генеральную прокуратуру РФ с заявлением о защите своих авторских прав, мы направили по тому же адресу коллективное письмо. Приводим его основной текст: ...В 2005 г. в Москве издана книга: “Эфрон А. С. “Моей зимы снега...” Воспоминания. Рассказы. Письма. Стихи. Рисунки”. Составители: К. фон Унмак, М. Т. Кириллова. 935 стр. Тираж - 1000 экземпляров. Издательство не названо. На обороте титульного листа значится: ОАО “Типография “Новости””. Там же указано: “Благотворительное издание”. 5 февраля 2007 г. РУФЬ БОРИСОВНА ВАЛЬБЕ, историк русской литературы, обратилась в Генеральную прокуратуру РФ (одновременно - в городскую прокуратуру г. Москвы и Перовскую межрайонную прокуратуру г. Москвы) с заявлением о совершенном в отношении нее плагиате (ст. 146 УК РФ). В настоящее время заявление передано для рассмотрения по существу в УВД Хамовнического р-на г. Москвы (вх. № 362). Согласно утверждению Р. Б. Вальбе, в 2004 г. ею был заключен с московским издательством “Грифон” договор на книгу под названием “Ариадна Эфрон. Воспоминания и письма”. Рукопись книги была представлена, началась редакторская работа. Однако 15 марта 2005 г. договор был расторгнут; ксерокопия рукописи осталась в издательстве. А уже в начале 2006 г. в открытой продаже появилась книга: “Ариадна Эфрон. “Моей зимы снега...”” В основу этой книги, утверждает Р. Б. Вальбе, положена ее рукопись, представленная в издательство “Грифон”, т.е. использована ее многолетняя собирательская и научная работа по изучению жизни и творчества А. С. Эфрон, дочери выдающегося русского поэта Марины Цветаевой. Ознакомившись с заявлением Р. Б. Вальбе в прокуратуру, с содержанием книги “Ариадна Эфрон. “Моей зимы снега....””, а также с рядом материалов, представленных Р. Б. Вальбе, мы, нижеподписавшиеся ее коллеги, занимающиеся в течение многих лет изучением русской культуры и публикацией архивных источников, считаем нужным заявить следующее: Книга “Моей зимы снега...” действительно является плагиатом. В этом убеждают прежде всего многочисленные текстовые совпадения в тексте рукописи Р. Б. Вальбе и напечатанном тексте. Составленная Р. Б. Вальбе “Таблица соответствий” содержит многочисленные случаи дословных совпадений (совпадают целые фразы, фрагменты фраз, абзацы). Совпадают, как правило, содержание и структура примечаний, последовательность изложения, цитируемые источники. Комментарий представляет собой жанр особого рода. Его специфика заключается в том, что пояснение к тексту нередко содержит общеизвестные сведения, которые можно почерпнуть в доступных энциклопедиях, справочниках и т. д. В то же время почти в каждом тексте встречаются особые реалии, требующие углубленного поиска. Это особенно касается писем, воспоминаний - из таких документов и состоит книга “Моей зимы снега....” Чтобы выявить отдельные имена, факты, обстоятельства, нужны специальные знания, которые приобретаются лишь в течение многолетних занятий (в архиве, научной библиотеке, путем частной переписки и т. д.). Работа Р. Б. Вальбе (оставшаяся в рукописи) - образец книги, в которой комментатору удалось собрать сведения, отсутствующие в любом справочнике; использование этих данных другими лицами и образует, на наш взгляд, состав преступления (плагиат). Убедительным доказательством того, что мы имеем дело с плагиатом, являются воспроизведенные в печатном издании упущения, неточности и опечатки, не выправленные в рукописи и перенесенные в текст, изданный под другими фамилиями. Характерный пример - путаница в отношении дат жизни исторических лиц. Так, Р. Б. Вальбе сообщает, что поэт И. С. Рукавишников умер либо в 1930, либо в 1932 г. То же повторено и в книге “Моей зимы снега...” на с. 77 (в действительности год смерти И. С. Рукавишникова - 1930). Ошибочно указана у Р. Б. Вальбе дата смерти Е. К. Цветковской, жены поэта К. Д. Бальмонта, - 1940 г. Эту же дату встречаем и в книге “Моей зимы снега...” (с. 78); правильная дата - 1944. Комментируя письмо А. С. Эфрон к В. Ф. Пановой от 22 октября 1956 г., Р. Б. Вальбе не смогла найти дату смерти ленинградского писателя Д. Я. Дара и поставила (как это принято) вопросительный знак. Тот же вопросительный знак стоит и в печатном издании (с. 564; Д. Я. Дар умер в 1980 г.). Можно привести еще несколько аналогичных примеров. Весьма убедительной представляется также “улика”, упомянутая в заявлении Р. Б. Вальбе: включение в книгу архивных материалов Российского Государственного архива литературы и искусства, с которыми, согласно официальной справке, не работал никто из исследователей, кроме самой Р. Б. Вальбе. Сличая текст рукописи Р. Б. Вальбе с напечатанным, мы не можем не видеть, что текст примечаний, написанных Р. Б. Вальбе, подвергнут в книге “Моей зимы снега...” значительной редакторской обработке: изменена общая композиция книги, изъяты отдельные документы, сделаны добавления и т д. Суть дела от этого не меняется. Характерный пример: в примечании, написанном Р. Б. Вальбе, сказано (в отношении одного из писем Б. Л. Пастернака к А. С. Эфрон): “В оригинале письмо датировано 14. IV. 48, но исходя из содержания, его можно отнести к 1. VIII. 48 г.”. В печатном издании читаем: “В подлиннике датировано 14 апреля 1948 г., но, судя по содержанию, его следует отнести к 1 августа того же года” (с. 14). Комментаторы пытаются “своими словами” изложить то, что установлено Р. Б. Вальбе. Этим методом, т. е. подменой одних слов и понятий другими (синонимическими), составители книги “Моей земли снега...” пользуются неоднократно. Мы расцениваем подобные случаи как кражу информации, присвоение интеллектуальной собственности. Сбор материалов, составительская работа, комментирование текстов - это трудоемкая, напряженная научно-литературная работа, не менее творческая, чем писание стихов или прозы. Не подлежит сомнению, что она должна охраняться Законом точно так же, как любое другое авторское произведение. Нам неизвестно, кто именно укрылся за псевдонимами, указанными на обороте титульного листа: К. фон Унмак, М. Т. Кириллова, Л. Сванова. Эти имена неизвестны ни литературоведам, ни историкам русской культуры. В то же время имя Р. Б. Вальбе, автора многих работ (посвященных, в частности, Марине Цветаевой и Ариадне Эфрон), широко известно и пользуется заслуженным уважением. Мы убеждены, что российские правоохранительные органы не должны оставить без внимания этот случай вопиющего нарушения авторского права. Выпустив в свет книгу “Моей зимы снега...”, неизвестные нам издатели и плагиаторы перечеркнули, в сущности, огромный многолетний труд Р. Б. Вальбе. Мы обязаны, насколько возможно, восстановить справедливость... Текст подписали К. М. Азадовский, Р. Ш. Ганелин, Я.А. Гордин, А. В. Лавров, М. О. Чудакова. Позднее, с несущественными изменениями, он был напечатан в газете “Книжное обозрение” под заголовком “Поймать вора” (2008, № 21-22). * * * Изобличить плагиатора не всегда просто. Еще труднее - определить меру его вины. Однако следователь обязан это сделать. В конце концов, это - его работа. Работа, которую проделал “следователь следственного отдела по Басманному району следственного комитета при прокуратуре РФ по г. Москве” А. Клинцов, отражена в постановлении от 3 марта 2008 года - об отказе в возбуждении уголовного дела. Изучив показания Р. Вальбе и главной виновницы (будем называть ее, вслед за А. М. Турковым, г-жой Л.), Клинцов признал преступление, предусмотренное ч. 1 статьи 146 УК РФ, “преступлением небольшой тяжести” (срок уголовного преследования за такие деяния истекает через два года), усмотрел в действиях г-жи Л. отсутствие признаков преступления, предусмотренного ч. 1. статьи 146 УК РФ, и - самое замечательное! - признал, что и в действиях Р. Вальбе также отсутствует состав преступления, предусмотренного статьей 306 УК РФ. Другими словами: хотели истолковать ее заявление в прокуратуру как заведомо ложный донос, да не склеилось. Удивить этот кафкианский абсурд может только того, кто никогда не сталкивался с нашей правоохранительной системой. Впрочем, следователь Клинцов все же перестарался. Несуразность и противоречивость его постановления была столь очевидной, что 15 мая 2008 года и.о. Басманного межрайонного прокурора г. Москвы, рассмотрев материалы проведенного Клинцовым расследования, счел его выводы “преждевременными” и поставил вопрос о возобновлении проверки. Дело тянется по сей день, и предсказать его исход невозможно. И все-таки прогресс налицо. Установлен инициатор и создатель книги “Моей зимы снега...” - г-жа Л. - она во всем призналась и рассказала следствию, “как оно было”. Однако уверения г-жи Л., что она действовала в одиночку, то есть одна готовила и выпускала книгу, не кажутся искренними. Причина ясна: за этими уверениями кроется желание исключить из дела сообщников. Ведь если окажется, что за каждым псевдонимом стоит конкретное лицо, в этом случае вступает в силу часть вторая знакомой нам 146-й статьи УК РФ (“группа лиц” и “предварительный сговор”), и тут уже никто, даже следователь Клинцов, не сможет бросить г-же Л. спасательный круг в виде формулировки “преступление небольшой тяжести”. А как лихо обошел следователь важнейший (в порядке 146-й статьи) вопрос о сбыте спорного издания! Ведь книга-то продавалась, значит, была и выручка (и следователь был обязан выяснить ее объем). И наверняка ведь продали не одну сотню экземпляров (“особо крупный размер”!). Да и вся затея была явно предпринята “в целях сбыта”. Рукопись Р. Вальбе превратили в товар, а товар, соответственно, - в деньги. И наверняка знали устроители этой неблаговидной затеи, что играют - особенно в том, что касается “сбыта”, - опасную, противозаконную игру, иначе не стояло бы на обороте титульного листа: “Благотворительное издание”. Подстелили соломки... Впрочем, г-жа Л. уверяет следователя, что никакого дохода от издания книги она не имела, скорее, сама потратилась, ибо вложила в издание личные средства, которых - читаем тут же - у нее “практически не имелось”. И следователь, ничего не проверив, соглашается с ее утверждениями. А еще “Постановление об отказе...” содержит такое, что прямо-таки берет оторопь. Оказывается, г-жа Л. сознательно пошла на то, чтобы издать эту книгу. “Более того, она считала (и считает), что не имела морального права этого не сделать, поскольку Эфрон в своем эпистолярном и чисто литературном творчестве смогла высказать то, что должно стать достоянием не только современников, но и потомков. Для нее (г-жи Л. - К. А.) ее (курсив мой. - К. А.) книга “Моей зимы снега...” - памятник жертвам ХХ века, и это главная причина, по которой Л. поставила на обороте титула не свое настоящее имя, а псевдонимы, коими давно пользовалась”. Мы не знаем, появлялись ли еще где-либо в печати фамилии К. фон Унмак и др. Да это и неважно. Ибо подлинному суду (вспомним гуманистические традиции отечественной литературы) подлежит, в конечном итоге, не само преступление, а отсутствие “бога в душе” у тех, кто его совершает. Цинизм редакторши, пытающейся прикрыть присвоение чужого труда памятью о жертвах ХХ века, должен воистину стать “достоянием не только современников, но и потомков”. И что сказала бы о столь трогательном внимании к “жертвам” одна из них - Ариадна Эфрон, глубоко страдавшая, по ее собственному признанию, от любой фальшивой ноты! * * * Тем не менее, все не так просто. Российское законодательство, предусмотревшее кару за плагиат, не слишком озаботилось тем, чтобы раскрыть и диверсифицировать само понятие. Что скрывается за словами “присвоение авторства”? Что можно и чего нельзя “присваивать”? Объектом авторского права, читаем в статье 1259 Гражданского кодекса, является произведение науки, литературы и искусства. То есть - конечный результат творческой деятельности. Для литературы и литературоведения таковым является текст. Это общее положение следовало бы весьма уточнить. Ведь работа исследователя-литературоведа отнюдь не сводится к тексту. Статья или публикация - это только вершина айсберга. Значительная его часть остается, как правило, сокрытой от посторонних глаз. Посещение архива, чтение документов, написанных неразборчивым почерком, копирование (от руки) сотен и сотен страниц, атрибуция, осмысление и расшифровка, составительская и комментаторская работа... Все эти аспекты нашего труда, хорошо знакомые каждому историку культуры, российский закон, к сожалению, не охраняет. Пункт 5 статьи 1259 Гражданского кодекса прямо указывает: “Авторские права не распространяются на идеи, концепции, принципы, методы, процессы, системы, способы решения технических, организационных или иных задач, открытия, факты, языки программирования”. Случай Вальбе, с этой точки зрения, - показательный. В огромной книге (“Моей зимы снега...”), насчитывающей тысячу страниц, плагиатом можно признать (юридически) лишь незначительную ее часть - комментарии. Это - текст, созданный самой Р. Вальбе. Все остальное - тексты Ариадны Эфрон. О нарушении авторского права на них могли бы заявить лишь наследники Ариадны Сергеевны, ее душеприказчики и т. п. Но не Руфь Борисовна Вальбе. Ее поиски, находки, открытия, ее многолетний исследовательский труд - все это, по нашему законодательству, будет отнесено к “решению технических, организационных или иных задач”. Да и с примечаниями - в ряде случаев - возникают проблемы. Комментирование (об этом упоминается и в нашем обращении в Генеральную Прокуратуру) осуществляется на разном профессиональном уровне. Иной комментарий - подлинное научное открытие. А иной - повторение общеизвестных сведений. Можно ли считать плагиатом такой, например, текст: “Иван Алексеевич Бунин (1870-1953) - русский поэт, прозаик, переводчик. Лауреат Нобелевской премии (1933). С 1920 года - в эмиграции. Умер в Париже” и т. д.? А еще - пункт 6 статьи 1260 Гражданского кодекса, в котором сказано: “Авторские права на перевод, сборник, иное производное или составное произведение не препятствуют другим лицам переводить либо перерабатывать то же оригинальное произведение, а также создавать свои составные произведения путем иного подбора или расположения тех же материалов”. Именно за этот параграф и ухватился следователь Клинцов: “Группировка и расположение материалов в книге Л., - делает вывод наш следователь, - отличается от таковой в материалах Вальбе и представляет собой авторскую работу по подбору и расположению писем А. Эфрон”. Далее - окончательный вывод: “Следствие относится к объяснениям Вальбе о том, что в книге Л. фактически содержится созданная ею (Вальбе) ранее рукопись, критически”. На том бы и кончилось, если бы не вмешалось руководство Басманной межрайонной прокуратуры. Нам трудно предугадать, как далее пойдет это дело, и без того уже сильно распухшее. Наверное, будет тянуться годами. И, может быть, в конце концов разобьется о несовершенство нашего законодательства, о неопытность или невежество наших прокуроров и судей и еще, надо думать, - о те невидимые подковерные силы, которые всегда присутствуют в нашем правосудии (кто-то позвонил, “надавил”, “посоветовал”....). И даже если все пойдет по закону, - кто в состоянии уловить ту границу, которая отделяет плагиат от “творческого использования”? Районный прокурор? Районный судья? Существует, конечно, профессиональная экспертиза. Но что нового могут сказать эксперты (они, собственно, уже и высказались)? Тупик? Вовсе нет. Признаки плагиата в деянии, совершенном г-жой Л., - налицо. В этом нетрудно убедиться, сличив аналогичные тексты примечаний. Или - изучив другие документы. Ведь Клинцов, судя по его “постановлению”, не счел нужным истребовать издательские договора, скажем, между г-жой Л. и загадочным ОАО “Типография “Новости”” (если, разумеется, такой договор вообще существует). Не запросил, кроме того, документы, связанные с реализацией книги. Конечно, мы не юристы, но ведь есть еще здравый смысл и элементарная логика. * * * Должен ли состояться судебный приговор, устанавливающий факт плагиата и определяющий меру вины для тех, кто его совершил? Да, должен. Потому что мы не имеем иной - легитимной - возможности предать гласности фамилию г-жи Л. Именно в гласности мы видим основной смысл юридической процедуры, предусмотренной для плагиаторов в нашем законодательстве. Дело не в штрафе, не в принудительных работах или аресте сроком до шести месяцев. Наше законодательство вообще излишне сурово, во всяком случае - в отношении лиц, вольно или невольно посягнувших на плоды чужого интеллектуального труда. Плагиат - кража особого рода, и этот вид правонарушения давно следовало бы, на наш взгляд, перевести из уголовного в административный. Огласка и общественное презрение - вот подлинно справедливый приговор плагиаторам и плагиаторшам. В данном случае он отчасти уже и состоялся. Скандал вокруг книги писем и воспоминаний, украденной у Р. Вальбе, обошел не только российские столицы, но и выплеснулся далеко за пределы оных. Высокая ценность творчества Ариадны Эфрон, ее эпистолярной, мемуарной и художественной прозы, нарастающий интерес к ее судьбе и творчеству, несомненное первенство Р. Вальбе как собирательницы и публикатора ее наследия, возмутительный поступок К. фон Унмак, М. Т. Кирилловой и Л. Свановой - все это вызвало своего рода “волну” (возмущения, негодования или сочувствия). В конце 2008 года московское издательство “Возвращение” выпустило трехтомник под названием “Ариадна Эфрон. История жизни, история души” (составление, подготовка текста, подготовка иллюстраций и примечания - Р. Вальбе). Два первых тома - письма Ариадны Эфрон 1937-1975 годов. Третий том - ее воспоминания, проза, стихи, устные рассказы, переводы. Перед нами - детище Р. Вальбе в окончательном виде, труд всей ее жизни, получивший, наконец, достойное воплощение. На это издание уже появилось несколько откликов (см.: “Нева”, 2009, № 4; “Новый мир”, 2009, № 10 и др.). Редакция “Вопросов литературы” публикует в настоящем номере эссе Елены Чижовой, посвященное этому литературному событию. © Copyright: Олег Анатольевич Борисов, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
