Босоногая роща
всплеснула руками
и разогнала грачей из гнезд.
И природа,
по последнему слову техники,
тонколиственные приборы
расставила у берез,
а прохожий сказал о них,
низко склоняясь:
"Тише, пожалуйста, -
это подснежники..."
ДЕНЬ
С утра я целый день стирала,
а в полдень вышла за порог
к колодцу за водой.
От долгого стояния в наклон
чуть-чуть покалывало поясницу
и руки от движенья вдоль
ломило от ладоней до плеча.
А в улице лежала тишина,
такая тишина,
что звук слетающих снежинок
был слышен гаммой,
как будто неумелою рукою
проигрывает малое дитя:
слетают до и ля
и звездочками покрывают землю.
Напротив домики
в снегурочных снегах стояли,
и опадающие листья
казалися
как полушубки в заячьих мехах.
И ягоды краснеющей рябины
одел в чепцы холстиновые
иней.
В середине улицы
косматая собака
валялась на снегу
уставив в небо нос.
Я цепь к ведру веревкой привязала
и стала медленно
спускать валек.
И надо всем стояла тишина.
1946
УЛИЦА
Волнует улица меня
неуловимою идеей,
которую назвать я не умею,
лишь стать частицей улицы могу.
Пойдем вдвоем,
читатель милый,
по вечереющей Москве
и с улицей смешаем цвет
одежд своих,
восторженность весны
с толпою разделив...
Давай присядем здесь -
в тени листвы -
и будем лица проходящих
читать, как лучшие стихи.
И город встал,
касаясь облаков,
одетый в камень
и украшен медью.
И в окнах зори отражались.
И вальсы, как грядущие, звучали,
и синими огнями загорались
вечерние рекламы на фасадах.
И на безлиственных сучках
цвел чашечками розовый миндаль...
И множество детей,
как первые цветы,
лежали на простынках белых
и в первый раз глядели в небеса.
Вон
детский врач идет
с улыбкой Джиоконды,
дано ей травами младенцев мыть,
и солнцем вытирать,
и воздухом лечить.
Еще вон женщина прошла,
шелками стянута она,
как гусеница майского жука,
и серьги с красными камнями
висят, как люстры, под ушами,
и от безделья кисти рук
черты разумные теряют.
Две ножки в пестрых босоножках
девчонку дерзкую несли
с глазами яркими, как всплески,
на платье - яблоня в цвету.
Навстречу ей
студенты шли,
веселья звучного полны,
с умом колючим за очками
и просто с синими глазами...
Взволнованных мечтаний
город полн...
Он вечно улицами молод
и переулками бессмертно стар.
* * *
Отходит равнодушие от сердца,
когда посмотришь на березовые
листья,
что почку открывают
в середине мая.
К младенчеству весны
с любовью припадая,
ты голову к ветвям склоняешь,
и в этот миг
походит на рассвет -
бурею битое,
грозою мытое,
жаждой опаленное
твое лицо,
мой современник нежный.
ГОРНЫЙ ФЕВРАЛЬ
Ах! Какие здесь луны
стоят в вечерах
и в ночах
в конце февраля,
когда на склонах снега,
когда воздух, как раздавленный
плод,
по рукам,
по щекам по ресницам течет
ароматом весны,
прилипая к устам.
Ах!
какие
голубые
огни
от луны
освещают холм
и котловину, грязную днем;
при луне она - голубой цветок
с лепестками зубчатых гор.
В сердцевине цветка - дома,
золотые тычинки
огней-фонарей,
и над всем тишина, небеса,
голубые снега на горах.
* * *
К моим дверям
спускался склон горы,
весь бурый и колючий.
И тонкая ослиная дорога
на белой пыли
устремилась ввысь,-
то пряталась в тени,
то поднималась вновь,
лиловая от сени облаков...
Два башмака
стоят у нашего порога-
прекраснейшие из башмаков людских,-
пожалуй, больше б им пристало
названье: корабли,
так велики обширные носки,
и задники прочны,
и расстоянье меж бортами
просторно и удобно для ноги,
и шерсть козлиная легла на стельки.
И я сама в нехоженых краях
шла, не боясь,
за кожаными башмаками:
великолепно в них шагал тогда
мой милый друг.
О, мой возлюбленный
из молодости нашей!
И множество земель мы вместе исходили,
и разные мы слышали языки,
и горе видели,
и победили горе,
и утренние радостные страны
ложились в красках на мои листы.
***
Когда стоишь ты рядом,
я богатею сердцем,
я делаюсь добрей
для всех людей на свете,
я вижу днем -
на небе синем - звезды,
мне жаль ногой
коснуться листьев желтых,
я становлюсь, как воздух,
светлее и нарядней.
А ты стоишь и смотришь,
и я совсем не знаю:
ты любишь или нет.
***
Утверждаются на земле
любовь и камень.
Люди делают из мрамора вещи
изображая в камне себя,
сохраняя в форме
движения сердца.
Камень - это стоящее время,
а любовь - мгновение сердца,
время в камне.
***
Что ты ищешь, мой стих,
преклоняя колени
у холмов погребальных?
Для чего эти листья осины
у тебя в домотканом
подоле лежат?
О поэт!
Это ж слезы,
и плачи,
и вопли
я собрал на могиле
у наших солдат.
Ты возьми их -
и сделай весну.
Слышишь, аисты
крыльями бьют
на семи голубых холмах?
На синем, синем краю -
гарбузовым цветком земли
раскрываются солнца лучи,
как оранжевый шар,
как тычина в лучах,
в желтых, тыквенных лепестках.
Вскинешь к солнцу ладонь,
а в ладони - душа.
Нет.
Не душа,
не весна,
а любовь!
***
Глядите, люди, -
девка пред солдатом
средь бела дня, насмешек не стыдясь,
стоит в тени от розовых акаций
и стриженную голову его
все гладит, гладит
легкою рукою...
***
Стояла белая зима,
дыхание снегов
весну напоминая.
Игольчатый снежок
роняли облака.
И белые поляны разделяя,
река, как нефть,
не замерзая,
текла в пологих берегах.
***
Из года в год
хожу я по земле.
И за зимой зима
проходит под ногами.
И день за днем гляжу на снег
и наглядеться не могу снегами...
Вот и сейчас
на черностволье лиц
снег синий молнией возник.
О, сердце у людей, живущих здесь,
должно оно любезным быть
от этих зим.
Прозрачным быть оно должно
и совесть белую, как снег,
нести в себе.
Шел белый снег
на белые поляны.
И молнии мерцали на ветвях...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
