***Н. Б. Кириллова. "Медиакультура. От модерна к постмодерну. переходный период всегда сопряжен с поис ками новой идентичности, суть которой сводится, как правило, к поискам нового мифа. Весь мир и Россия оказались сегодня перед выбором, подобно герою рус ских народных сказок. Как отмечает А. Цуладзе, «перед ней открываются три возможные альтернативы развития. Первый путь — интеграция в западное сообщество. Второй путь — опора на собственные силы, обособление от Запада. Третий путь — возрождение империи, противостояние с Западом». Интеграция с Западом означает не только модерни зацию экономики, улучшение законодательства и т.д., но и очередную ломку ценностей. Призыв «жить, как в Европе» невозможно осуществить без принятия европейской шкалы ценностей. Осуществление этого проекта требует обновления демократии, новых харизматических фигур, проведения реформ по укреплению демократических инс титутов. Все это маловероятно в сегодняшней России. Мифологической основы для такого поворота в России нет. Религиозная мифология — все люди братья, все рав ны перед Богом и т.д. — в какой-то мере выполняет эту функцию. Но Россия «слабо перепахана христианством». Чтобы «жить, как в Европе», надо «перестраивать» себя, равняться на Запад. Россия к этому не готова. Так считает А. Цуладзе. И не только он, но и другие исследователи. Экранной метафорой интеграции России с США в определенной степени стала трагикомедия М. Евдокимо ва (нынешнего губернатора Алтайского края) «Не валяй дурака…» (1998), в образно-иронической форме продемонстрировавшая неготовность сегодняшней России «перестроить» себя, даже несмотря на процессы «ассими ляции» с темнокожей Америкой. Вторая альтернатива опирается на национальные архетипы, на мифологию «особого пути» России. На практике это означает построение национального госу дарства. Поскольку это войдет в противоречие с процессом глобализации, то Россия будет отгораживаться от Запада. Она вполне может существовать за счет своих ресурсов, а технологии закупать в обмен на нефть и газ. Другими словами, произойдет повторение советской модели, но уже с национальной мифологией. Пародией на эту альтернативу является фильм А. Кончаловского «Курочка Ряба» (1994), жанр которого определен постановщиками (один из авторов сценария В. Мережко) как «комедия-лубок». Это своеобразное про должение «Истории Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж», герои которой живут в том же селе спустя почти тридцать лет, то есть в новой России. Трагикомизм ситуации в том, что прежние лирические герои Кончалов ского держатся за «старое», нелепо сопротивляясь соци альным переменам и надеясь на «чудо» в виде «золотого яичка» от «курочки Рябы». Третья альтернатива — возвращение к идее империи и имперского сознания — эта идея по-прежнему жива у россиян. Речь идет о приоритете России как «великой державы». Этот миф о «величии» не смогли поколебать даже политические преобразования в новой России и изменения в шкале нравственных приоритетов. Нагляд ным проявлением его является картина Н. Михалкова «Сибирский цирюльник» (1997), относящаяся к эпохе царствования Александра III. Приведенные результаты экспресс-опроса ВЦИОМ от 25 — 28 января 2002 года1(см . график 1) свидетельствуют, что массовое сознание довольно точно фиксирует реаль ное положение вещей: отказываться от мифа о «великой державе» россияне не хотят. Признавать Россию слабой и второстепенной страной общественное мнение не хочет. Оно требует нового позитивного мифа, который позволил бы привести в соответствие существующие противоречия. Но такого мифа пока нет. Поэтому срабатывают защитные механизмы коллективной психики — старый миф пока уживается с новой «картиной мира». стр. 342 © Copyright: Борис Голутвин, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
