***Хрестоматия идеологии нацизма. На практике, либеральные и коммунистические режимы тоже периодически обращались к политической литургии (например, американские предварительные выборы, с их разноцветными шариками, или гигантские советские первомайские демонстрации на Красной Площади), но межвоенный фашизм сознательно делал подобные ритуалы центральными в своей концепции революции. «Людские моря», подготовленные фашизмом к публичным выступлениям Муссолини, факельные шествия и марши, проводимые во время конгрессов нацистской партии, наводнение публичного пространства символами режима (веник, свастика), ключевая роль культа лидера, потребность в создании монументальных строений, постоянное обращение к риторике и спектаклю, в обоих режимах все это было слишком заметно, чтобы быть упущенным очевидцами тех времен. Так, например, французский посол в Германии, наблюдая эффект толпы при Нюренбергском шествии 1937-го, комментировал: Атмосфера всеобщего энтузиазма, вошедшая в этот старый город — поражает и не поддается описанию: необычайный ажиотаж и восторг, охватившие сотни тысяч мужчин и женщин, романтическое возбуждение и мистический экстаз. Этому эффекту невозможно сопротивляться. Многие вернулись домой с чувством причастности, готовые сделать свой вклад в достижение цели, но не имея не малейшей идеи об опасной реальности, скрытой обманчивой торжественностью гигантских процессий и парадов.23 В то время как современное общество, возможно, уже потеряло общую веру и обьединяющие ритуалы, существует немало свидетельств того, что люди все еще не стали абсолютно светскими, и нуждаются в них. В частности, когда ломаются знакомые социальные системы, люди чувствуют глубокую угрозу не только из-за материальной неопределенности и стоящих перед ними объективных трудностей. В такие моменты, они могут быть охвачены тем, что один ведущий эксперт в сравнительной религии называет «ужас перед историей» (terror of history).24 В такие моменты, новая идеология, новое политическое, общественное или религиозное движение имеет возможность предложить основу для их жизней, ставящую диагноз для причин хаоса, которая вернула бы чувство эффективности, принадлежности и будущего. стр. 411 Либералы уже наверняка пожалели, что столь долго и скурпулезно занимались мифом тоталитаризма на примерах «империй зла», к которым сегодня уже невозможно предъявить претензии, тогда как в свою очередь либеральный идеал глобализма обретает все черты, институты и социальные отношения, описанного либералами тоталитаризма: отсутствие плюрализма, массовый конформизм, нетерпимость к чужим мнениям и жизненным устоям, агрессивная внешняя политика, попытка навязать свою гегемонию – мировое господство и т.д. На вопрос тележурналиста: «Были ли оправданы санкции против Ирака, которые привели к гибели от голода и болезней до 500 тыс. иракских детей?» Мадлен Олбрайт ответила: «Да, это было оправдано». Как писал поэт Е. Евтушенко «На головеночках детей покоится Земля»… Очевидно, что либеральный гуманизм подошел к своему закономерному и логичному развитию – для утверждения и торжества своих ценностей во всем мире ему как завоевательной политике понадобилось массовое убийство. В России либеральные идеалы исказились максимально и трансформировались в собственную противоположность, вернее раскрылась подлинная сущность, которая таилась за их утверждением. Всевозможные мировые правительственные организации прогнозируют сокращение населения России к 2050 г. практически вдвое. Судя по стремительному подтверждению этих прогнозов – за 17 лет с развала Союза от сверхсмертности вымерло уже 11,5 млн. по официальным данным, можно заподозрить, что это не прогнозы, а программа, чей-то план действия. Ведь сверхсмертность процесс неестественный особенно для мощной техногенной цивилизации, соответственно и факторы к ней приводящие неестественные, а искусственные, чья-то злая воля. А. Чубайс прямо озвучил ее: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут». Вот что сулят райские кущи рыночной экономики. Либералы готовы жертвовать 30 млн. ради своих идейных химер. Но готовы ли граждане согласиться с ролью безропотных жертв? В этом и состоит главный вызов 21 века для России. В условиях, когда перед обществом встал вопрос вопросов о его жизни и смерти, самая прогрессивная его часть начинает задумываться, как преодолеть «кризис смысла». Ищется и национальная идея, и инновационные пути развития. Впервые за всю историю человечества идет тотальное переосмысление всего идейного наследия человечества за последние 500 лет! Будущее неясно, поэтому взгляды людей дня сегодняшнего обратились в прошлое. Там они непрестанно ищут ответы на злободневные вопросы современности. В чем причина их нынешней нестабильности, в чем причина утраты духовных оснований жизни? «Каждый культурный подъем в истории, так или иначе связан с обращением к прошлому… Обращения к старому, возрождение старого, сохранение его – это не отказ от нового, это новое понимание старого, своих корней, это ощущение себя в истории» - так писал академик Д.С. Лихачев. Общество пытается преодолеть «кризис смысла» - оно проводит ревизию всех идей. 421 © Copyright: Борис Голутвин, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике: |
