Мы ехали вдоль рапсовых полей,
в местах таких красивых, что ей-ей,
хотелось огадаться и проснуться.
Весь день крутилась в голове моей
фамилия смешная - Кукурудза.
Та женщина, которую убило,
что перед смертью дочери звонила,
скажи, Закир, что было в ней такого,
такого, что нельзя ее забыть?
Наверное, работала в столовой.
В больнице медсестрою? Может быть.
А вечером готовила еду,
а утром дочку в школу провожала.
Ту женщину ты помнишь? Помнишь ту,
что с животом разорванным лежала?
Мой голос, неопознанный страной,
хрипит, срываясь. Я хочу проснуться
в краю другом, в реальности иной,
где все еще живая Кукурудза
с утра до блеска намывает пол
и обнимает дочку, и смеется.
Пускай я буду вечно нищ и гол,
да будет так, но пусть она вернется.
Я вдаль гляжу и говорю: "Давай,
давай, Господь, показывай свой рай".
Но гаснет день и наступает ночь,
и в ней лишь призрак обнимает дочь.
