***Молчание. Все, чего бы, не коснулся, мой взгляд в ответ не произнесет ни звука. Неодушевленные предметы, застывшая материя. Мебель, стены, плюшевый медведь, фарфоровые ящерки, книги, стопка журналов, посуда, тапочки. Все, чего не коснешься рукою - не собеседник. Много вокруг видимого, различимого, осязаемого, имеющего, безусловно, вес, но не шевелящегося. Разве, что сквозняк передвинет салфетку, всколыхнет занавеску. Разве, что холодильник заурчит или микроволновка, поднатужившись покрутит в своих недрах стакан с остывшим чаем. Странно, говорить не говорят, а умирать умирают. Ноутбук однажды скончался, ручка перестала писать, майка поизносилась и одырела настолько, что ни какими нитями и пересадками тканей не реанимируешь, туалетная бумага гибнет ежедневно метрами, зубачистки уходят в небытие, как правило, надломленными. Внешнее молчание. Отчего же голоса в моей голове? И каждый предмет - видимый, различимый, осязаемый, имеющий, безусловно, вес, не шевелящийся буквально - «шевелится» в мыслях и все шепчет, и шепчет чего-то о прошлом, настоящем и бедующем. Заставляет беспокоиться, локти кусать, бежать куда-то, доставать чего-то... Если в обычном своем пространстве я могу избавиться от всего ненужного посредством выноса на свалку особо надоедливого. Тотальной уборкой воспользоваться на правах хозяина. То как избавиться от образов и приведений стульев, машин, самолетов, тюбика зубной пасты? Как остаться в пустой комнате мозга, если мозг этот захламлен абсолютно всем, что хоть раз прошло через руки, было зацеплено взглядом, «прозвучало» характерным для той или иной формы голоском? Есть один способ. Это поэзия рисования. Причем не воспроизводящая контуры и очертания, не расставляющая все по местам, а наоборот – перемешивающая. Чтоб только ощущение присутствовало, одушевление происходило, очеловечивание. Молчаливый диалог художника и материала. Картина – предмет, но она всегда собеседник. Картины заглушают в моей голове нестройные, зачастую скрежещущие звуки очерченного мира и выводят мелодию, которою начинаю слышать сердцем. Но свидание с картиной не может длиться бесконечно. Приходит охранник - одежной шкаф какой-нибудь или вешалка или ложечка для обуви и, пожалуйста, на выход. Ваше время истекло, гражданин в тапочках и трикошках... © Copyright: Алексей Шнейдерман, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
