Домовой Трифон

Домовой Трифон вот уже второй год злился на своих соседей.
Они нагрянули за здорово живешь сразу после того, как возлюбленная хозяюшка бабка Матрёна померла.
Понаехали эти хабалы откуда-то с северов. Горластые, неугомонные, ничего не боятся и местных порядков не почитают.
Умаялся с ними Трифон, сил никаких нет. Ждал, что может остепенятся, хозяйство заведут, огород засеют. А они все хороводятся, шумят и все не по уму делаю, все сикось-накось.

Да, если честно и голодно стало Трифону, чего уж там. 
Никто молочка не нальет, кашки не поставит, про наливочку сладкую даже не думается. А хозяюшка Матрёна была, вот уж она его потчевала! Как блинов-пирогов наготовит, обязательно в тарелочку с цветочками красными положит наливочки в стакашек нальет и приговаривает: «Суседушко Трифон, ешь-пей, чтоб изба была полней». До слёз ведь как хорошо было, хоть не вспоминай!

Так горевал поздней ночью домовой, сидя на краю крылечка. Горевал и тихонько подпинывал хозяйскую кошку, которая тоже вышла на крыльцо и сладко облизывалась. «Вот ведь дрянь рыжая! Толку от неё чуть, а ест-пьёт как барыня» - думал он.

Хотел уйти от них Трифон, да не решался. Хоть и бестолковые были новые жители, да дружные и весёлые. Привык он за этот год, как ни крути, к их громкому распорядку. Да и слышал много раз, как они о Матрёне любезной отзывали с любовью.

В чём в чём, а в чувствах человечьих домовой разбирался хорошо. Сразу мог лукавство распознать. Видел он, что суета в энтих пришлых была, бестолковость была, а злобы, зависти и лукавства не было.
Этим они напоминали Матрёну, когда она еще молодушкой была. И родителей Матрёниных и бабку с дедкой тоже напоминали.

Хоть и малод тогда был Трифон, но помнил, как принесли его на новом венике в дом с почётом: «Трифон, дорогой, здесь тебе и хлеб, и соль, и квас молодой. Охраняй добро наше. Ешь всласть и живи себе на здоровье!» - вспомнил и слезу накатившуюся смахнул.
Потому и не уходил он со двора, хоть и злился. Жалел Трифон своих новых соседей, как детей малых, пропадут же без него непутёвые.
В тяжелых думах, сидя на крылечке, уснул несчастным домовой, подпихнув себе под спину рыжую Мурку.

А утром он услышал странное пение. Слова были вроде как знакомыми, а мелодия странная и дёрганная. «Да разве ж такой может быть песня?!!» - по привычке начал сердиться домовой.
Но тут в доме наперебой запели громче: «Суседушко Трифон, наш дорогой, вот те хлеб, вот те соль, вот те квас молодой. Ешь-пей, чтоб изба была полней!!»
Пели и хохотали. И гремели посудой в сенях. Там где стояли стакашек, да тарелочка с красными цветочками.

Спасибо Матрёне, возлюбленной хозяюшке, позаботилась она и доме, и о потомках своих торопыжных, и о Трифоне, домовом своём любимом. Оставила записочку в записных книжках своих старых.


ЛК 13/03/21
Иллюстрация ИИ, промт автора