Тень генералиссимуса

ТЕНЬ ГЕНЕРАЛИССИМУСА

(Монолог Прохора Гаврилова у стен горящей Москвы)


Москва горит. Сентябрь дышит гарью.
Я на бочонке — старый инвалид.
Народ бежит, охвачен Божьей карой,
А у меня душа — о ком болит?

Они поют о бронзовом герое,
Зовут тебя — француза чтоб побить.
А я шепчусь, Васильич, лишь с тобою,
И Человека не могу забыть.

Я помню Пруссию и Кунерсдорфа пламя,
Мундир твой ветхий с большего плеча.
Ты был смешон. Но страшен — не словами.
Я первый раз убил — и шёл, молчал.

Ты петухом будил нас на рассвете,
Водой студёной вымывал наш страх.
Мы были рекруты, мы были дети —
Но умирали на твоих глазах.

Ведь «Пуля — дура!» — ты кричал над нами.
«Штык — молодец!» — и взят Измаил-град.
Я видел, как ты плакал над телами,
В мечети глядя на последний ряд.

У той стены сидела та турчанка
Глаза пустые, с мёртвым на руках.
Ты долго плакал, после спозаранку
Молиться начал — о своих грехах.

Потом был лёд, и Альпы, и обвалы,
И Чёртов мост над бездной ледяной.
Мы шли сквозь ад, теряя генералов,
Скрепив бревно над быстрою рекой.

Ядром мне ногу напрочь раздробило.
Ты сел со мной. Держал мою ладонь.
«Не служба, Прошка — верность это было».
Прошли мы вместе воду и огонь.

А дальше — глушь Кончанского и тени,
Опала Павла, холод тёмных штор.
Ты угасал без боя, без ступеней,
Ведя последний тихий разговор.

«Я мог — не сделал», — ты шептал под утро.
«То не война. Мой выбор. Только мой».
Я промолчал. Молчание — как будто
Суд Божий над великою твоей душой.

Вот: «Здесь лежит Суворов» — просто. Точно.
Ни орденов, ни званий, ни прикрас.
Под камнем — кости. Слава — сверху прочно.
А между ними — пусто. Весь рассказ.

Васютка спит. Пора и мне в дорогу.
Тебя я скоро, барин мой, найду.
Там за чертой ни славы нет, ни сроку.
Там только тишь. И я к тебе приду.

Мы просто сядем — старый генерал
И старый Прохор, потерявший плоть.
Ты убивал. И ты же — всех спасал.
А был ли добрым — знает лишь Господь.

Константин Сандалов, 2025

https://proza.ru/2025/12/26/2030

«Суворов» — не о победах и не о бронзе.
О цене величия. О выборе. О пустоте, которая остаётся после славы.

Это роман:
— о человеке, который побеждал всегда
— и платил за это всю жизнь
— о войне без оправданий
— о власти, одиночестве и ответственности
— о том, что остаётся, когда титулы кончаются

Здесь нет панегирика.
Есть Суворов — живой, страшный, великий и виноватый.

Книга уже опубликована.
Читайте. И решайте сами — кем он был.